Священномученик Константин Богоявленский родился в 1896 году в семье учителя Стефана Григорьевича Богоявленского и его супруги Евдокии Петровны. В то время Богоявленские проживали в селе Алексине Ковровского уезда Владимирской губернии, однако вскоре переехали на Урал: в 1898 году Стефан Григорьевич был рукоположен в сан диакона к Иоанно-Богословской церкви при Екатеринбургском духовном училище, а затем последовательно служил в Свято-Духовском храме, который называли также Малый Златоуст, и в Успенской церкви на ВИЗе. Кроме Константина, в семье было еще несколько детей: сыновья Иван и Виктор и дочь Мария. Известно, что оба старших сына: Иван, родившийся в 1882 году, и Виктор, 1885 года рождения – избрали духовную стезю[1].
Константин также пошел по стопам отца. Когда мальчику было десять лет, его отдали в Екатеринбургское духовное училище. Через пять лет, окончив курс училища, он поступил в Пермскую семинарию, по второму разряду, а к концу обучения перешел в первый[2].
В те годы, когда Константин учился в семинарии, ее ректором был выдающийся пастырь — архимандрит Пимен (Белоликов), будущий епископ Семиреченский и Верненский, прославленный ныне в сонме новомучеников. С приходом отца Пимена в семинарии начался духовный подъем. Его самоотверженное и мудрое руководство снискало ему искреннюю любовь студентов. Ректора хорошо знали и любили жители Перми, его деятельность высоко оценивал правящий архиерей. В то тревожное предреволюционное время отец Пимен готовил будущих пастырей к особому служению. Он говорил: «Основанием для процветания России может быть только Церковь с ее подвижниками, не боящимися ни усталости, ни гонений. Их сверхдеятельность, подкрепленная благодатью Божьей, должна направляться на отрезвление и просвещение народа. Усилия подвижников способны отвести народ от того, что затемняет ум, развращает сердце, расслабляет волю. Общее народное просвещение, идущее от подвижников, возможно лишь ценой их самопожертвования, отречения от удобств, покоя, самолюбия»[3].
Безусловно, обучение под руководством такого пастыря принесло свои плоды, когда отец Константин Богоявленский сам начал священническое служение. Он был рукоположен в сан пресвитера 6 февраля 1917 года и определен священником в Михаило-Архангельскую церковь села Меркушино Верхотурского уезда. К моменту назначения ему был двадцать один год. Вместе с отцом Константином в Меркушино отправился псаломщиком его соученик, воспитанник шестого класса Пермской семинарии Александр Гашев. Меньше чем через полтора года он будет участвовать в отпевании священномученика Константина…
Село Меркушино, куда в 1917 году прибыли молодые выпускники семинарии, известно во всем православном мире. Здесь в конце XVII столетия были обретены мощи одного из величайших русских святых — праведного Симеона, Верхотурского чудотворца. Вскоре после обретения, в 1704 году, мощи святого были перенесены в город Верхотурье, а из опустевшей могилы забил цельбоносный источник. Над могилой была построена небольшая церковь в честь святого праведного Симеона, а рядом — величественный трехпрестольный храм в честь Архистратига Божия Михаила; храмы были соединены крытой галереей. Цельбоносный источник привлекал в Меркушино тысячи паломников; в начале XX века оно было одним из самых процветающих сел Урала.
После революции советская власть установилась в Меркушинской волости не сразу — только к февралю 1918 года. В селе были организованы выборы в Волостной совет, которые первоначально складывались не в пользу большевиков: коммунисты не имели в Меркушино авторитета. Чтобы избежать провала, местная фракция большевиков приняла решение не допускать до голосования крупных торговцев и бывших царских служащих. В результате наиболее авторитетные представители общества были лишены права голоса, и в Волостной совет не прошли два урядника, восемь торговцев и трое бывших городовых. Таким образом, власть в селе Меркушино оказалась в руках партийной ячейки во главе с А. Д. Худяковым, уроженцем соседней деревни Чекоткина[4].
Смена власти в селе сопровождалась произволом, тяжкими поборами, реквизицией скота, тягловой силы и иного имущества для нужд Красной армии. В июне 1918 года в Меркушинской волости, как и во многих других крестьянских областях Урала, началось восстание. Позднее большевики называли это выступление крестьян «деревянной войной», «наступлением восставшей контрреволюционной белогвардейской банды», «вооруженным контрреволюционным восстанием, которое ставило своей целью ликвидацию советской власти и восстановление власти буржуазии, помещиков и кулаков»[5].
Отец Константин Богоявленский был арестован большевиками по обвинению в организации «вооруженного восстания».
Что же произошло в действительности летом 1918 года, и в чем заключалась «вина» священника?
Поводом для возмущения крестьян стал указ о мобилизации молодых мужчин в Красную армию. Было время страды, к тому же многие мужчины только недавно вернулись домой с фронтов Первой мировой войны. На многочисленном собрании в Меркушино сельчане единодушно заявили, что не хотят воевать; представителей советской власти, которые пришли объявить о мобилизации, избили, а одного из них застрелили из винтовки. После этого меркушинцами было арестовано десять членов местного Совета; представителем порядка стал выборный старшина.
О происшедшем было сообщено в Верхотурье. Понимая, что они оказались в опасном положении, крестьяне обратились за советом к священнику, который благословил просить о помощи святого Симеона Верхотурского. Меркушинцы и жители окрестных сел и деревень решили на следующий же день отправиться крестным ходом в Верхотурье. Сборным пунктом для желающих идти на поклонение стало село Меркушино. По мнению коммуниста Григория Голкова, организатором «похода» был отец Константин Богоявленский. В своих воспоминаниях спустя сорок лет после описанного события Голков писал: «Собралось народа уйма… разбиваются на отряды и отправляются под благословением священника в поход, то есть воевать с большевиками в г[ород] Верхотурье»[6].
В еще одном описании, основанном на воспоминаниях участников гражданской войны, говорится: «Реакционные элементы сельской местности и города (белогвардейские офицеры, кулачество, торговцы, промышленники, духовенство), поддерживаемые агентами белогвардейцев, делали все, чтобы свергнуть молодую советскую власть. Так, в жаркие дни июля 1918 года эти элементы… колокольным звоном собирают мужиков на сборный пункт. С иконами, хоругвями, самодельными пиками, ружьями, топорами в руках озверелые враги погнали народ в направлении города Верхотурья свергать большевиков, освобождать святые мощи Симеона праведного. Во главе колонны шел с крестом священник. <…> Это была так называемая деревянная война. <…> При выходе на Ирбитский тракт остатки колонны были обстреляны из винтовок красногвардейскими отрядами, колонна разбежалась, бросив хоругви и иконы. Так бесславно и позорно для местной буржуазии кончилась затея „крестового похода“ против большевиков в Верхотурском уезде»[7].
По воспоминаниям старожилов Верхотурского района[8], это был все же крестный ход, а не восстание. Шли в Верхотурье в основном женщины, мужчины только охраняли их: для защиты было взято несколько трехлинейных винтовок, а большей частью — охотничьи ружья, дробовики, железные вилы, лопаты. Большевики же, участвовавшие в тех событиях, считали, что целью похода был захват Верхотурья и свержение в нем советской власти. Но в тех условиях успех подобного предприятия был невозможен. Без серьезной подготовки, без профессиональных военных, без оружия, с лопатами и вилами захватить уездный город было нереально.
Сельчане вышли из Меркушино в Верхотурье поздно вечером, за ночь дошли до села Красная Гора. Здесь их встретил отряд Красной армии под командованием Волкова, который дал очередь из пулеметов над головами «повстанцев»[9]. Шествие разбежалось. В тот же день упомянутый красноармейский отряд прибыл в Меркушино, а вместе с ним — отряд ЧК во главе с председателем Верхотурской уездной Чрезвычайной комиссии. В состав Чрезвычайной комиссии был введен и уже упоминавшийся А. Д. Худяков, как местный житель, председатель парторганизации и непосредственный участник событий.
Следствие продолжалось больше недели. Четыре человека, которых большевики сочли организаторами выступления против советской власти, были арестованы: священник Константин Богоявленский, староста Михаило-Архангельской церкви Никита Худяков, бывший урядник С. А. Фомин и житель соседней деревни Шнырова[10] Голков С. П. Арестованных обвинили в организации контрреволюционного восстания по свержению советской власти. Представители Верхотурской Чрезвычайной комиссии вскоре покинули Меркушино, передав полномочия ЧК местной власти в лице А. Д. Худякова, который и должен был окончательно решить участь заключенных.
В условиях, когда расстановка сил в регионе изменялась в пользу белых, большевики действовали методами все более жестокими. Через десять дней после неудавшегося крестного хода был назначен показательный расстрел арестованных. В сельской местности расстрелы в тот период производились без суда.
14/27 июля 1918 года на «казнь» в принудительном порядке собрали жителей волости, среди них были жена и дочь одного из приговоренных — Никиты Худякова. Старожилы Меркушино вспоминают, что по дороге к месту расстрела отец Константин отпевал арестованных. Осужденных заставили выкопать себе общую могилу. Поставили их на краю свежевырытой ямы и убили выстрелами в голову. Тела столкнули вниз и засыпали землей. Со скорбью возвращались жители волости домой, а на следующий день обратились к местным властям с просьбой перезахоронить убитых. Разрешение было получено. 17/30 июля 1918 года отца Константина отпели и похоронили у алтаря Михаило-Архангельской церкви. Отпевание совершил священник Алексий Хлынов вместе с диаконом Феодором Алексеевым и псаломщиком Александром Гашевым.
В годы советской власти храмовый ансамбль села Меркушино был уничтожен: Михаило-Архангельский собор взорван, галерея разобрана на кирпичи, Свято-Симеоновская церковь сначала служила спортзалом, а затем была заброшена и постепенно разрушалась. Да и само село, будучи лишено духовной опоры, стало медленно умирать.
В 1996 году в селе Меркушино было основано подворье Екатеринбургского Ново-Тихвинского женского монастыря, отреставрирован Свято-Симеоновский храм, в мае 2001 года на сохранившемся фундаменте была совершена повторная закладка Михаило-Архангельской церкви. Через год после закладки, 31 мая 2002 года, при проведении строительных работ у левого придела восстанавливаемого храма были обретены нетленные останки неизвестного священника: тело сохранилось почти полностью, только плоть прильнула к костям, даже волосы и ресницы не истлели; пальцы правой руки были сложены в благословляющий жест…
В гробу было найдено также небольшое Евангелие в металлическом окладе, напечатанное в Московской синодальной типографии в 1893 году, с надписью на первой странице: «4/V 17 г. г. Пер…ь. Свящ. Константин Богоявленск…». В результате графологического исследования удалось установить, что запись сделана самим священником Константином Богоявленским.
Судебно-медицинская экспертиза установила: захоронение было совершено не менее сорока и не более восьмидесяти пяти лет назад и что это останки священника, убитого выстрелом в голову; отсутствие значительных разрушений костей черепа дало возможность предположить, что выстрел был сделан из пистолета системы «Маузер» или револьвера системы «Наган», имевших большое распространение в годы гражданской войны; рост убитого — 176–178 сантиметров, волосы — длинные русые слегка волнистые, небольшая борода.
Нужно отметить, что при проведении работ по восстановлению Михаило-Архангельского храма было обнаружено несколько захоронений, в том числе священнических. Однако ни в одном из них останки не находились в такой степени сохранности, как останки отца Константина. Более того, когда тело переоблачали, облачение не пришлось разрезать, как обычно бывает в таких случаях. Суставы тела сохранили подвижность, поэтому облачение удалось просто снять. Сестры Ново-Тихвинского монастыря вспоминают еще одну необычную деталь: им долго не удавалось подготовить могилу для перезахоронения останков отца Константина. Вырытая на сухом, возвышенном месте, она, тем не менее, дважды наполнялась водой. Когда стало ясно, что, скорее всего, останки принадлежат не просто священнику, а священномученику, необходимость в могиле отпала.
Через полтора месяца после обретения мощей отец Константин Богоявленский был прославлен в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской, а в 2010 году причислен также к Собору Екатеринбургских святых. Ныне его мощи пребывают в восстановленном Михаило-Архангельском храме. Сестры Ново-Тихвинского монастыря ведут запись случаев благодатной помощи, которые происходят по молитвам у его святых мощей. В 2006 году в селе Меркушино освящен крестильный храм в честь священномученика Константина.
Источники:
ГАПО. Ф. 63. Оп. 1. Д. 15, 29, 34.
Метрическая книга Михаило-Архангельской церкви села Меркушинского Верхотурского уезда за 1918 год. Управление ЗАГС Правительства Свердловской области.
Помянник 1919 года. ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 16854. Л. 50.
ЦДООСО. Ф. 221. Оп. 2. Д. 497, 570.
Жития святых Екатеринбургской епархии. — Екатеринбург: Издательский отдел Екатеринбургской епархии, 2008.
Муртузалиева Л. Ф. Меркушинский «мятеж» // Четыре века православного монашества на Восточном Урале: материалы церковноисторической конференции, посвященной 400-летию Верхотурского Николаевского монастыря, 360-летию Далматовского Успенского монастыря, 300-летию переноса мощей святого праведного Симеона Верхотурского (Екатеринбург — Меркушино, 17–20 сент. 2004 г.). Екатеринбург, 2004.
Рагозин К. М. 60 лет освобождения Урала от белогвардейцев. Материалы для лекторов, докладчиков, следопытов школ: машинопись. 1979.
Список населенных мест Пермской губернии: издание Пермского губернского земства 1904 года. Пермь, 1905.
Ходаковская О. И. Священномученик Пимен, епископ Семиреченский и Верненский. М., 2000.
Екатеринбургские епархиальные ведомости. 1917. № 8.
Пермские епархиальные ведомости. 1912. № 20; 1917. № 13.
[1] Иоанн Стефанович стал священником, в 1920-е годы служил в Иоанновской церкви города Свердловска. В 1923 году примкнул к обновленцам, затем перешел к григорьевцам. В 1931 году был арестован и приговорен к пяти годам ИТЛ по статьям 58-10 и 121 УК РСФСР, в 1937 году повторно арестован и расстрелян. Виктор Стефанович, по данным Клировой ведомости Богоявленской церкви Режевского завода за 1907 год, в то время служил в ней псаломщиком.
В «Екатеринбургских епархиальных ведомостях» за 1900-е годы имена Богоявленских встречаются нередко: например, священник Дмитрий Богоявленский, ученик Пермской духовной семинарии Аркадий Богоявленский, однако были ли они родственниками отца Константина или только однофамильцами, пока не известно.
[2] Разрядом обозначалась успеваемость ученика.
[3] Ходаковская О. И. Священномученик Пимен, епископ Семиреченский и Верненский. М., 2000. С. 169.
[4] Название деревни приводится по изданию: Список населенных мест Пермской губернии: издание Пермского губернского земства 1904 года. Пермь, 1905. С. 10.
[5] Даже в 1932 году, через четырнадцать лет после описываемых событий, на допросах в ходе следственного дела под названием «Историческая гниль» (по которому проходило около трехсот монашествующих, представителей духовенства и верующих мирян Верхотурского уезда) арестованных обязательно спрашивали об участии в этом восстании.
[6] ЦДООСО. Ф. 221. Оп. 2. Д. 570. Л. 14.
[7] Рагозин К. М. 60 лет освобождения Урала от белогвардейцев. Материалы для лекторов, докладчиков, следопытов школ: машинопись. 1979.
[8] Муртузалиева Л. Ф. Меркушинский «мятеж» // Четыре века православного монашества на Восточном Урале: материалы церковноисторической конференции, посвященной 400-летию Верхотурского Николаевского монастыря, 360-летию Далматовского Успенского монастыря, 300-летию переноса мощей святого праведного Симеона Верхотурского (Екатеринбург — Меркушино, 17–20 сент. 2004 г.). Екатеринбург, 2004. С. 176–179.
[9] ЦДООСО. Ф. 221. Оп. 2. Д. 497. Л. 6.
[10] Название деревни приводится по изданию: Список населенных мест Пермской губернии. С. 235.
