Протоиерей Андрей Канев — настоятель храма во имя Владимирской иконы Божией Матери на Семи Ключах, кандидат философских наук, в 2013 году окончил Екатеринбургскую духовную семинарию. С апреля 2014 года является штатным священником МО РФ в должности помощника начальника отделения по работе с верующими военнослужащими Центрального военного округа. С тех пор — постоянный участник командировок, как раньше было принято говорить — в горячие точки планеты. Теперь, когда такой раскалённой точкой стала некогда братская земля, священник регулярно посещает линию боевого соприкосновения. Слово «передовая» он сознательно не использует — в ситуации, когда высокоточное оружие поражает цель в десятки километров, «передовая» стала понятием весьма растяжимым. А вот понятие веры в Бога в условиях военного времени по-прежнему актуально.
В чем особенность священнического служения в условиях СВО? Чем может помочь тыл фронту? Почему без молитвы не победить? Об этом и многом другом — в интервью протоиерея Андрея Канева.
— Отец Андрей, в чем особенность духовного служения в армии и в условиях СВО?
— Здесь священник — не центр всех церковных мероприятий, как на приходе. В армии вы пришли помогать, поэтому должны знать свое место и не мешать боевой подготовке, во время обстрела или срочной передислокации. На фронте все делать нужно очень быстро. Проповеди на полтора часа здесь неуместны. Поэтому говорить нужно очень сжато, емко, что называется, по-честному. Потому что, чем ты ближе к возможности погибнуть – тем честнее все и выходит. Что у человека внутри есть, то и проявляется. Если он подлый, но в обычной гражданской обстановке можно скрыть это за вежливостью, за культурным поведением, воспитанностью, то под пулями все тайное сразу становится явным.
Воинская специфика священнического служения также и в том, что совершение церковных Таинств не похоже не приходское. В армии все сокращенное, там берешь самую суть, потому что никто не будет ждать, когда все с одной точки перейдут на другую. Литургию полным чином никто не служит. Причастие идет запасными Дарами, когда есть немного времени и есть желающие причаститься. Например, перед боем, из которого можно и не вернуться, и страх смертный особенно ощутим. И никто не будет собирать людей, чтобы священник служил полтора часа литургию, особенно ближе к линии боевого соприкосновения.
Средства поражения и разведки ныне такие, что дроны противника сразу увидят толпу и, конечно, по ней «жахнут». Поэтому служим с маленькими группами, делаем больший упор на индивидуальную работу, на специфику воинскую.
— Сколько командировок на театр военных действий в среднем приходится на одного священнослужителя в армии?
— По-разному. Статистика тут не работает. Можно съездить в десять командировок каждый раз по неделе, а можно в четыре месяца один раз, но так «огрести», что и за год столько впечатлений и опыта не получишь. Когда люди работают на войне, то там такие понятия, как «я сделал больше, а ты меньше» – оно не работает. Тут все специфически.
— Чего ожидает военное священство от нас, мирян? Чем миряне могут поддержать и помочь воинам?
— С вами рядом всегда идет сбор «гуманитарки», в том числе с участием Церкви. Вы можете помочь армии всем, чем можете. Сегодня особенно нужны средства для приобретения таких специфических вещей, как тепловизоры, запасные прицелы, генераторы, квадрокоптеры, «болгарки» – все то, что не предназначено воинским подразделениям по штату. Но и тёплые носки тоже не менее важны! И в маскировочных сетях сегодня большая потребность.
— Здесь важен момент доверия — обратная связь…
— Адресная помощь – так и надо делать. Мы, как гражданские люди, можем собирать для армии также бензопилы, генераторы, шуруповерты и многое другое, что в любой момент может понадобиться в боевой обстановке. Наши предки в Великую Отечественную войну на танки сбрасывались, а мы тут стесняемся дать денег на прицел для винтовки!
— Чем еще тыл может помочь фронту?
— Молитвой! Это не какие-то красивые слова, это реальность. Письма, детские рисунки – это моральная поддержка, которая очень важна. Чтобы мы информационно поддерживали солдат и офицеров в социальных сетях. Позитивное настроение в обществе, отражаемое в информационных носителях, письма и детские рисунки на фронт четко работают, поддерживают солдат. Их складывают ближе к сердцу, в блиндажах. Маленькие игрушечки с собой носят, как теплый элемент, который возвращают человека к жизни: кто он, для чего он.
Далее – нужна мобилизация церковного общества. Владыка нашей Митрополии в начале года объявил: каждое воскресенье служить молебны о воинах. Люди специально, осознанно остаются после литургии, чтобы помолиться. Записочки собираем, пожертвования для родственников. У них здесь тоже война идет, когда они отправили туда человека. И поддержка семей воинов тоже важна.
Важно сохранять здравомыслие, и это трудно сделать без молитвы. Молитва – это не только поддержка тех, кто на фронте, но и охранение себя самого. Важно — не поддавайтесь на информационный шум, провокации и разгон паники, которые являются оружием врага. Для этого достаточно прекратить те же пересылки с просьбой «опознать» или помолиться за тех, кто «в плену».
Задайте себе элементарный вопрос: Откуда информация о том, кто в плену а кто нет? Это военная тайна. Поэтому важно – не участвовать в информационной войне, вернее – участвовать с положительной точки зрения. Трезвомыслие должно быть. И вера. Так победим!
Напомним, 21 июля 2008 года, в день иконы Божией Матери «Казанская», Президент России Дмитрий Анатольевич Медведев принял решение о введении в войсках РФ должности помощника командира по работе с верующими военнослужащими. Ныне в составе Российской армии находится 260 священнослужителей Русской Православной Церкви, уже 14 лет несущих воинскую службу в войсках. Они не носят погоны и не являются контрактниками, но, тем не менее, сопровождают и духовно окормляют свои подразделения. В том числе, несут свою особую службу с самого начала СВО в составе своих подразделений.
В военном отделе Екатеринбургской епархии 169 священнослужителей духовно окормляют 239 армейских частей и подразделений силовых структур.
