Посетивший Екатеринбургскую митрополию игумен афонского монастыря Ватопед архимандрит Ефрем встретился с сестрами Александра Невского Ново-Тихвинского женского монастыря и провел с ними духовную беседу.
То, что мы собрались сегодня вместе, это благословение Божие. Я радуюсь, видя, как возрождается ваш монастырь, благодаря поддержке благодетелей. И еще радуюсь, что вы стремитесь к стяжанию благодати Божией. Ваш монастырь — из числа тех обителей, которые поняли важность живого общения с монастырями Греции. Я не хочу сказать, что в Греции лучше, чем здесь. Но у Греции, по промыслу Божию, есть одно преимущество: там никогда не приходили к власти коммунисты, в отличие от вашей страны. Конечно же, коммунистическая власть причинила Русской Церкви и народу страшный вред. И не столько потому, что разрушались храмы, сколько потому, что за время коммунистического режима были уничтожены практически все живые носители благодати Божией. А для монашества необходимы именно такие люди, способные сделать монастыри школами благочестия и, прежде всего, совершенства; могущие не только говорить о совершенстве, но и приводить к нему своих учеников. И мы благодарим Бога за то, что Он в свое время привел нас к людям, исполненным добродетелей. В первую очередь, к нашему старцу отцу Иосифу Ватопедскому, который был великой духовной личностью. Старец Эмилиан в предисловии к жизнеописанию старца Иосифа Исихаста пишет: «Если Святая Гора каждые двести лет будет давать хотя бы одного старца, подобного Иосифу Исихасту, тогда она в полной мере исполнит свое предназначение». Этого великого подвижника, мы, конечно, не застали, но мы были знакомы с его послушниками, одним из которых был и наш старец Иосиф Ватопедский. Он постоянно рассказывал нам о том, что говорил им старец Иосиф Исихаст, чему он их учил, как себя вел.
Другим его учеником был старец Ефрем Катунакский, который был послушником у старца Никифора в келье святого Ефрема Сирина на Катунаках. Когда старец Иосиф Исихаст вместе со своим сподвижником отцом Арсением жили в скиту святого Василия Великого, у них некому было совершать литургию, поскольку ни тот, ни другой не имели священного сана. Как-то раз отец Иосиф попросил отца Никифора: «Не мог бы ты прислать к нам твоего священника совершить литургию? Мы заплатим». И отец Никифор ответил: «Мы с о. Ефремом оба священники, и нам нетрудно будет послужить у вас. Я пришлю к тебе отца Ефрема». Всё это было делом Божьего Промысла. Отец Ефрем в то время переживал трудный период в своей духовной жизни, его одолевали помыслы об уходе от своего старца. Придя на Афон, он не нашел у отца Никифора того, чего искал, чего жаждала его душа. Во-первых, старец Никифор был очень строгим. Но отца Ефрема огорчала не столько его непомерная строгость, сколько то, что он был неспособен дать ему духовное руководство. И смотрите, как благодать Святого Духа устроила жизнь отца Ефрема! В первый же раз, когда он пришел в скит святого Василия для совершения литургии, отец Иосиф после службы подозвал его к себе и рассказал обо всем, что творилось в смущенной душе отца Ефрема. Затем он сказал ему: «Я могу тебе помочь. Мы можем с тобой духовно общаться. Но только если твой старец даст на это благословение. Нельзя ничего скрывать от своих духовных наставников». Отец Ефрем согласился, рассказал обо всем отцу Никифору, и тот благословил ему общаться с отцом Иосифом.
С этого момента для отца Ефрема открылись небеса, и он начал учиться трезвенной жизни. Старец Иосиф учил его духовному плачу. Вы знаете, что духовный плач приводит человека к очищению сердца. Когда человек, в особенности монах, в продолжение длительного времени прилежит умному деланию, обращая ум вглубь своего сердца, тогда у него появляются слезы. Эти слезы происходят не от сентиментальности или какого-то особого психологического состояния, но от любви к Богу. Обретя духовный плач, человек начинает ощущать в себе действие Божественной благодати, он чувствует наслаждение от внутренней, сокровенной во Христе жизни. Когда духовный плач, слезы, соединяются с молитвой (конечно же, при условии полнейшего послушания), тогда человек приобретает ум Христов, как говорит апостол Павел: Сие да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе (Флп. 2, 5). Тогда сердце начинает гореть от любви к Богу, и это горение не имеет конца. Стремление души к Богу возрастает все больше и больше.
Тот, кто получил подобное просвещение, смотрит на все происходящее уже не с обычной человеческой точки зрения. Он смотрит иначе не только на события, которые касаются его лично, но и на всё вокруг. Как говорил преподобный Исаак Сирин (его слова часто повторял старец Иосиф Исихаст), подвижник начинает познавать сущность всего творения, он видит природу вещей: как Бог создал мир, как Он им управляет, как промышляет о нем. Он начинает опытно познавать милосердие и благоутробие Божие. Он понимает, почему Бог восхотел стать человеком. Благодать Божия входит в его сердце и показывает ему всю трагичность состояния, в котором человек оказался после падения; открывает ему истинное значение всех его мыслей и дел, и человек начинает осознавать свою греховность. Но поскольку он смотрит на нее через призму благодати, то не отчаивается, но кается. А покаяние — это и есть то, к чему призывал нас Христос: Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 3, 2). Таким же было и первое слово проповеди святого Иоанна Крестителя. И это не случайно. Бог даровал нам благодать покаяния. Мы каемся, чувствуем облегчение и понемногу преуспеваем. Когда монах начинает вкушать благодать, тогда она открывает ему, Кто есть в действительности Христос. Монах не может объяснить это другим, поскольку то, что переживает человек в Духе Святом, невозможно выразить обычным человеческим словом. Это можно только переживать, и это переживание настолько захватывает душу монаха, что она начинает чувствовать отвращение ко греху. По словам святых отцов, душа смотрит на грех, совершаемый делом, как на разлагающийся труп, брошенный без погребения.
Конечно, все сказанное мной — теория. На деле же это исполнить не так легко, поскольку на духовном пути человека ожидает брань. Ведь каждый из нас имеет на себе и отпечаток прародительского греха, и греховную наследственность, полученную от родителей, потому что греховность родителей передается при рождении их детям. Кроме того, нас борют и наши собственные грехи, совершенные в прошлом. Дьявол все это знает и борется с нами, но мы можем отражать его нападения на уровне прилога. Он приходит и бьет нас, порой очень метко и сильно. Однако врагу оскудеша оружия в конец (Пс. 9, 7). Почему? Потому, что Бог дал нам покаяние. А покаяние подразумевает, конечно, исповедь.
Я часто читаю старца Порфирия (у меня с собой его книга), и этот великий святой — бог на земле! — рассказывает, как ему старцы запретили читать одну книгу. Но как-то раз, когда старцы ушли и он остался один, он взял и открыл эту книгу. И благодать в то же мгновение оставила его, так что он почувствовал себя как некрещеный. Почему? Потому что он исполнил свою волю. Как он говорит, он почувствовал, что внутри него разверзся ад. Пришли старцы, но он боялся им исповедаться. Несколько раз подходил к двери и уже собирался постучать, но не мог этого сделать. Такая была у него брань. Наконец, он решил избавиться от этих внутренних мучений и исповедовался. И тогда почувствовал благодать даже еще большую, чем у него была.
Подобное бывает и с нами. Часто, проявляя непослушание, мы чувствуем внутри себя ад, оставление благодати. Но как только мы делаем то, что предписывает духовный закон, мы получаем благодать в еще большей мере, чем раньше. Так Бог хочет на деле показать нам, что Он изглаживает те грехи, в которых мы каемся. Поэтому святые отцы учили быть внимательными ко всем мелочам монастырской жизни. Поэтому мы и читаем их книги, и к счастью, сейчас таких книг много. Однако необходимо и живое слово назидания от носителей благодати — духовного отца или духовной матери.
И, сестры, последнее, что я скажу: большое благословение для нас в том, что Бог призвал нас к монашеской жизни. Для человеческой природы нет более высокой чести и освящения. Будем же верны своему призванию. Не будем забывать своих обетов. Ошибки, конечно, для нас неизбежны, но будем исправлять их покаянием, взирая на начальника веры и совершителя Иисуса (Евр. 12, 2). Аминь.
Вопрос: Благодарим вас, дорогой отец Ефрем, что вы приехали к нам! Для нас это большое благословение. Как показывает ваш опыт духовного отца: влияет ли на монаха его прошлое или нет?
Ответ: Существенного влияния прошлое, конечно, оказать не может, но если у человека были какие-то серьезные преткновения, он должен быть более внимательным к себе. Есть монахи, которые пришли в монастырь, сохранив чистоту и целомудрие, — их духовная брань будет иной, чем у монахов, имевших в миру опыт греховной жизни, и в особенности плотских грехов.
Одно дело — знать о грехе теоретически, и другое — совершить его на деле. Те, у которых были в прошлом падения, должны больше подвизаться и прилежнее внимать себе. Все зависит от человека: святой Силуан Афонский в миру имел плотские падения, но это не помешало ему стать великим святым.
Существуют также люди, которым влечение к какому-либо греху передалось по наследству от родителей. Если человек совершал грехи на деле, то он должен строже относиться к себе и тщательно хранить свою совесть. Авва Марк Подвижник говорит, что, если человек сочетался с грехом в помысле, то это уже дает дьяволу право нападать на него; тем более, если он совершил грех на деле.
Вопрос: Преподобный Силуан Афонский пишет, что у того, кто ревностно молится, часто бывают перемены в молитве. Какие перемены имеются в виду?
Ответ: Чем больше очищается сердце, тем духовнее становится наша молитва. Бывает, что молитва совершается механически или хладно. Бывает, что во время молитвы согревается наше сердце, и мы чувствуем близость Бога. Бывает, что молитва сопровождается слезами. В такие минуты человек чувствует себя самым ничтожным в мире, неким извергом (1 Кор. 15, 8), как говорит апостол Павел. Когда человек переходит от страстного состояния к бесстрастному, тогда он начинает ощущать, как его сердце постоянно распаляется любовью к Богу. И это сердечное разжжение, по учению старца Софрония (Сахарова), есть первый опыт вкушения нетварного света.
Есть и более высокие молитвенные состояния. Например, отец Ефрем Катунакский рассказывал мне, что однажды, когда он молился, вся его келья наполнилась светом. И, как он говорил, солнечный свет по сравнению с этим светом – это тьма. Тогда он вопросил благодать: «Что это?» И в ответ услышал слова третьей стихиры на Пятидесятницу: «Вся подает Дух Святый, точит пророчествия, священники совершает». Это все знаки присутствия Святого Духа, и они принадлежат нам, монахам. Поэтому, сестры, никогда нельзя смотреть на события нашей жизни только глазами логики. Нужно научиться смотреть на все духовно и подвизаться ради стяжания благодати Святого Духа.
Бывает, что человек достигает такого состояния, когда ему дается столько благодати, что он не в силах этого вынести. Святой Силуан Афонский, обращаясь к Богу, говорил: «Не подавай мне больше благодати Твоей, я больше не могу». Все дары Божии принадлежат нам, у Бога нет лицеприятия. Он благ, и бесконечно благ, Он не сотворил никакого зла в мире. Даже дьявол зол не по своей природе, а по произволению. И этот благой и благоутробный Бог, милостивый и человеколюбивый, посещает нас.
Вопрос: Как обрести равную любовь ко всем окружающим, чтобы никого не выделять?
Ответ: Может быть, мы этого никогда не достигнем, но, по крайней мере, будем стараться.
Вопрос: О монахах говорят, что они принадлежат к апостольскому чину. Хотелось бы понять, что это значит? Каждый ли монах способен быть апостолом?
Ответ: Монашеская жизнь — это продолжение жизни апостольской общины. Где был первый общежительный монастырь? Кто был первым игуменом? Христос — игумен, а община — двенадцать апостолов. И мы следуем их образу жизни.
Вопрос: Можно ли в монастыре дружить? Бывает, с одной сестрой чувствуешь общность, а с другой не знаешь, о чем говорить.
Ответ: Это человеческий взгляд на вещи. Конечно, это естественно, что с каким-то человеком нам легче договориться, чем с другим, потому что нам ближе его характер. Но мы, монахи, от естественного, человеческого образа жизни должны перейти к вышеестественному. Старец Иосиф нам часто говорил: «В монастыре вы друг другу не друзья, а братья». Это совершенно разные вещи. Связь с друзьями обычно бывает основана на сентиментальных чувствах, на наших эмоциях, и, конечно, в миру, в семье или в кругу друзей, это закономерная вещь. Но мы, монахи, которые возжелали превышеестественной жизни, должны перешагнуть через свою сентиментальность, в монашестве этому нет места. Даже в браке, когда супруги преуспевают в духовной жизни, их отношения сами собой приходят к целомудрию. Хотя эти люди живут в браке, согласно человеческому естеству, но и для них наступает такое время, когда их начинает привлекать жизнь превышеестественная. Тем более мы, монахи, призваны быть девственниками не только телом, но и сердцем. Старец Иосиф — человек, стяжавший чистоту сердца, — часто нам говорил, что благодать Божия любит посещать чистого и целомудренного. Поэтому будем очень осторожны, все мы немощные люди. Даже когда мы прикасаемся друг к другу и чувствуем от этого некоторое тонкое наслаждение, мы должны в этом исповедоваться. Только так мы сможем достичь совершенства в духовной жизни.
Вопрос: Какая связь между послушанием и молитвой?
Ответ: Послушание рождает молитву. Старец Иосиф Исихаст, который сам был строжайшим безмолвником, в 95–98% процентах своих наставлений говорил о послушании, и лишь изредка о молитве и безмолвии. И когда мы были послушниками, мы ощущали это на опыте: чем большее послушание оказывает монах, тем сильнейшую он чувствует радость и свободу.
Это непостижимое таинство. Хотя внешне человек кажется зависимым, подчиненным, внутренне он чувствует себя свободным во Христе. Почему? Потому что через отсечение своей воли он познаёт истину, которая есть Сам Христос, как сказал Господь: Познаете истину, и истина сделает вас свободными (Ин. 8, 32). Велики эти тайны Божии. И потому я могу сказать, что, если бы у меня была возможность опять избирать жизненный путь, я бы опять стал монахом.
Вопрос: Полезно ли вдохновлять себя к монашеским добродетелям такими размышлениями, что мы принадлежим к ангельскому чину, подражаем Христу и Божией Матери? Не могут ли такие размышления привести к тщеславию?
Ответ: Я думаю, что, когда человек вкусит благодати, такие размышления заставляют его чувствовать большую ответственность, а не превозноситься этим.
Вопрос: Посоветуйте, пожалуйста, как сочетать в своей жизни беспопечительность и ответственное отношение ко всему? В чем выражается то и другое?
Ответ: Если мы пребываем в послушании и берем на себя попечение по заповеди, тогда наша попечительность становится беспопечительной. Чудо!
Вопрос: Как правильно понимать слова апостола: Для меня мир распят, и я для мира (Гал. 6, 14)? Как приложить их к своей жизни?
Ответ: Мы исполняем эти слова, когда умерщвляем себя для своей воли и своих желаний, когда предаем себя Христу и говорим Ему: «Христе, делай со мной, что Ты пожелаешь. Не хочу ничего своего».
Вопрос: Слышала такую поговорку: «Когда вступаешь в монашескую жизнь, ревность должна быть с гору Афон, чтобы к концу остался хоть орешек». А бывает ли наоборот? Что делать, чтобы ревность возросла?
Ответ: Начинать свой подвиг без ревности — это гораздо труднее, потому что наш ветхий человек восстает в нас и борется с нами. В чине ангельского пострига Церковь нам все говорит открыто, ничего не скрывая и не приукрашивая. Нас сразу предупреждают, что нас будут притеснять, уничижать, что мы претерпим многие скорби, потому что именно ими начертывается жизнь по Богу. Ревность же сохраняется через соблюдение заповедей, через послушание. Но мы должны знать, что придет такое время, когда нам станет тяжело ходить на службы и выполнять келейное правило; придет время, когда мы захотим побольше поспать, когда заповеди покажутся нам тяжелыми и неисполнимыми; придет время, когда мы будем обижаться и роптать. Мы не должны этому удивляться, это всё в порядке вещей. Но что говорит преподобный Иоанн Лествичник? На вопрос: «Что есть монашеское жительство?» — он сам отвечает: «Монашеское жительство есть постоянное понуждение естества». Поэтому монашество и называется мученичеством совести.
Вопрос: Если можно, расскажите, проявлял ли строгость ваш старец, отец Иосиф Ватопедский? Бывало ли, что он обличал или ругал монахов?
Ответ: Старец Иосиф был очень строгим. Иногда мог и побить. Я тоже несколько раз давал пощечины братьям, а однажды во дворе монастыря ударил одного брата посохом за то, что он мне перечил, и посох сломался. Когда было нужно, старец Иосиф был строгим, но при личных беседах проявлял отеческую любовь. Порой он сильно на нас кричал, но теперь мы благодарны ему за его строгость.
Однажды мне нужно было научиться печь хлеб. Старец сам прекрасно умел это делать, и решил меня научить. Показал мне 2–3 раза, как замешивать тесто, и говорит: «Ну а теперь ты сам!» А я всю жизнь просидел за письменным столом и не умел даже яичницу жарить. Конечно, я ничего не запомнил, и несколько раз портил все тесто. На четвертый раз старец взял тесто, которое я завел, и вывалил мне на голову. И тут я сразу все понял и научился! И не только сам научился, но и других мог учить, как замешивать тесто. В ту пору мы заводили тесто руками, у нас не было таких механических приспособлений, как сейчас, которые управляются одной кнопкой.
Духовные наставники должны быть в меру строгими. Но они сами решают, когда и как проявить строгость, их послушники не должны судить об этом.
Вопрос: Должен ли быть у монаха страх, и какой? Чего он должен бояться?
Ответ: Бояться не надо, но необходимо быть внимательными. Наш Небесный Отец милостив. Не забывайте, что сейчас мы поклоняемся иконам тех, кто когда-то был величайшим грешником. Старец Зосима, который сам был девственником и с детства рос в монастыре, тем не менее взял благословение у бывшей блудницы, святой Марии Египетской.
Вопрос: Посоветуйте, пожалуйста, как соблюдать золотую середину, чтобы хранить молчание и в то же время не быть угрюмой, а быть приветливой?
Ответ: Если на вас возложено послушание беседовать с людьми, то, конечно, вы обязаны это делать, но при этом говорить надо благоразумно и рассудительно. Если вы будете вести себя благоразумно, то не будете испытывать при общении с людьми никаких затруднений и не будете погрешать, потому что будете исполнять послушание. Но когда монах хочет по собственной воле и желанию общаться с людьми, поддаваясь пристрастию, тогда общение не принесет пользы ни ему самому, ни людям. В таком случае монах согрешает. Очень хорошо говорил об этом наш старец Иосиф: «Миру поможет тот, кто не желает иметь с ним общения. А тот, кто имеет к миру пристрастие, и другим не поможет, и сам потерпит вред».
Вопрос: Насколько важна для монаха естественность, как ему оставаться самим собой, чувствовать себя полноценной личностью и при этом держаться в рамках монашеской жизни, которая предполагает утеснение себя, отречение от своего «я»?
Ответ: Монастырский устав поначалу требует от нас понуждения, но он помогает приобрести хорошие навыки, и со временем, когда человек вкусит благодати и духовной радости, ему уже не будет трудно соблюдать устав. Он будет соблюдать его с радостью, и устав станет его вторым естеством.
Вопрос: Как приобрести такое устроение души, чтобы всегда пребывать в мире и не огорчаться?
Ответ: Где Христос, там мир. Христос есть мир наш (Еф. 2, 14). Мир — это не просто спокойствие, не просто когда нет войны, но это присутствие Христа в наших сердцах. Угодники Божии, даже находясь в многолюдстве, среди шума и суеты, могли пребывать в мире, потому что Христос был с ними. Мученики, идя на мучения, пребывали в мирном устроении духа.
Чем мученики отличаются от тех, кто проповедует джихад? Мученики любили своих палачей, а проповедники джихада ненавидят мир. Когда святого мученика Каллиника вели на казнь, его палачи очень захотели пить, их мучила нестерпимая жажда. И он помолился, чтобы из земли забил ключ, и они смогли утолить жажду. В этом превосходство Евангельской любви.
Вопрос: Старче, благословите! Читала, что на Святой Горе и в наши дни постоянно происходят чудеса. Не могли бы вы рассказать о чудесах, очевидцами которых вы были и о которых вам рассказывали?
Ответ: В нашем монастыре много раз являлась Божия Матерь. Приехал как-то раз один врач со своим племянником на исповедь. Племянник попросил брата в архондарике позвать духовника для его дяди, который никогда не исповедовался. Ему ответили: «В четыре утра приходите в храм, и вас позовут, когда будет исповедь». Врач всю ночь не сомкнул глаз из-за переживаний, пришел рано утром в храм, сел и стал ждать. Четыре часа, пять, служба идет, а никто его не зовет. Тогда он решил было уйти и лечь спать, но в этот момент к нему подошла высокая Монахиня и сказала: «Подожди, не уходи, после шестопсалмия тебя позовут». А этот человек ничего не знал о Церкви, и что такое шестопсалмие, конечно, тоже не понял. Подождал еще несколько минут, и опять решил уходить. Тогда высокая Монахиня подошла к нему еще раз и сказала: «Куда ты торопишься? Я же сказала тебе подождать до шестопсалмия, скоро тебя позовут». И, действительно, вскоре его пригласили к духовнику. На исповеди этот врач спросил: «А у вас тут есть несколько монахинь, которые прислуживают в храме? Ко мне подходила одна монахиня высокого роста, и вела себя как хозяйка». Духовник сразу понял, о Ком идет речь, и ответил: «Монахиня здесь одна, и Она живет здесь постоянно».
Это последнее из чудес, о котором я знаю.
Вопрос: Как вы считаете, полезно ли в течение дня часто обращаться с молитвой к разным святым или лучше не отвлекаться и молиться Иисусовой молитвой? Правильно ли просить святых о даровании добродетелей, например, любви, терпения?
Ответ: Молитесь так, как ближе вашей душе. Например, кому-то нравится молиться Божией Матери: «Пресвятая Богородице, спаси нас!» — это тоже неплохо. А бывает, что благодать Божия каким-то образом научает человека молиться тому или иному святому, или сам святой подает ему некий знак, как бы привлекая к себе. Видимо, Промысл Божий устраивает так, чтобы определенные святые помогали определенным людям.
Вопрос: Много ли братьев посещают в вашем монастыре вечерню и повечерие? Следите ли вы за посещением этих служб, или оно свободное?
Ответ: Служб, которые монах может посещать по своему выбору, нет. Только в исключительных случаях, по благословению монах или монахиня могут пропустить службу. Обычно это больные братья и те, кто несет послушание в трапезной и на кухне. Существует особый бес, который приносит нам помыслы о послушаниях во время службы в церкви. И во время нашего келейного правила, и на службах этот бес приносит нам в помыслах самые лучшие решения всех насущных проблем. Он делает всё, лишь бы мы хоть на минуту забыли о молитве.
Вопрос: Расскажите, пожалуйста, что говорил вам ваш старец, отец Иосиф Ватопедский, о молитве Иисусовой. Может быть, вы помните какие-то его высказывания?
Ответ: Старец говорил нам о молитве постоянно, призывая непрестанно упражняться в ней. В особенности, он просил нас произносить молитву устно на послушаниях, потому что при работах человеку трудно собрать свой ум и молиться умной молитвой. И что бы мы ни делали, трудимся ли мы или идем куда-то, и на ходу и за работой мы должны читать молитву Иисусову вслух.
Вопрос: Расскажите, пожалуйста, в каких случаях монах не может приступить к причастию? Как это принято на Афоне?
Ответ: Прежде всего, человек не должен приступать ко причащению в том случае, если он потерял внутренний мир, если имеет в сердце обиду на ближнего, совершил какие-то серьезные грехи и не исповедовал их. Вы все это, конечно, сами прекрасно знаете, но если сомневаетесь, то обращайтесь к Матушке, и она вам подскажет. Нужно причащаться по благословению. Мы знаем, что Святое Причастие — это свет, но одновременно это и огонь. Недостойное причащение может привести даже к серьезным болезням. Я не говорю, что мы должны стать достойными этого великого дара, причащения, — все мы знаем, что никогда не станем по-настоящему достойными. Но мы должны готовиться к причастию, делать то, что от нас зависит. Будьте очень внимательными к тому, чтобы не приступать к причастию, если вы сознательно совершили какие-то грехи и не исповедались в них. Святые отцы говорят, что, когда мы приступаем к Чаше неготовыми, скрывая какие-то грехи, с тяжестью на совести, тогда дьяволу дается над нами большая власть. Он помрачает наш ум, завладевает им настолько, что мы даже не чувствуем своей беды, не понимаем, что нуждаемся в покаянии, и думаем, что у нас все хорошо, а вот другие люди ведут себя странно. А когда благодать Божия просвещает наш ум, тогда бывает все наоборот: мы принимаем людей такими, какие они есть, и всегда бываем готовы к самопожертвованию.
Матушка: Благодарим вас, дорогой старче! Полезно читать святых отцов, но живое слово имеет гораздо большую силу. Мы благодарим вас за то, что вы так терпеливо делитесь своим духовным опытом. Для нас это очень важно.
Старец Ефрем: Я, к сожалению, плохой монах, но знал в своей жизни очень хороших монахов. Это налагает на меня большую ответственность, и потому прошу ваших молитв.
