Фото: Алексей Кунилов
О роли отца, мобилизации и семейных ценностях рассказал в интервью «Областной газете» протоиерей Максим Миняйло, руководитель отделов Екатеринбургской епархии по взаимодействию Церкви с обществом и СМИ, а также по взаимодействию с казачеством, старший священник Храма-Памятника на Крови.
– Я знаю, что у вас в семье много детей…
– Слава Богу, семь детей у меня.
– Каково это – воспитывать их? Может быть, даже не с церковной точки зрения, вы же для них просто папа?
– Да с любой точки зрения очень все непросто, потому что это времени много требует. Просто даже если с каждым ребенком поговорить пять минут в день – это уже чистого времени полчаса. Большая семья – это не просто физически большая даже. Ты какие-то тратишь силы, эмоции. А любой человек хочет побыть в том числе один. Если он дома не побыл один, он как использованная батарейка, обессиленный, не может ничего дать. Поэтому нужно очень ценить время.
Интенсивность жизни в многодетных семьях очень высокая. Но это и хорошо. Тебе не надо ничего придумывать, обстоятельства сами тебе подсказывают, что нужно делать. Многие люди мучаются от того, что не могут найти себе дело, занять себя, реализовать, находятся в поиске, а здесь поиск практически исключен. Ты все время вынужден что-то делать. Еда, посуда, хозяйство, уроки… Поэтому воспитывать детей непросто, но это, может быть, самое приятное дело – жить в семье, и поэтому грех жаловаться тем людям, кому Бог дал детей.
Жизнь в семье – это счастье. Самые здоровые, самые веселые, самые полноценные люди рождаются в нормальной, дружной, веселой, доброй семье. Потому что тот заряд любви и энергии, который они получают, фактически невозможно растратить в жизни, он всегда будет этакой стеной, защитой, неприкосновенным запасом жизненных сил, источником вдохновения и примером для тебя, как жить.
– А какой вы папа?
– Неидеальный, конечно. Потому что детям нужно гораздо больше общения, чем я даю. Я вот так для себя понял: когда сам ребенок хочет с тобой пообщаться – нужно отложить все. Не так часто и не так долго он это будет делать: обращаться к тебе за советом или с вопросом. Придет время, когда он станет стремиться к сверстникам, ему будет интереснее с ними, чем с родителями. Поэтому хорошо бы, чтобы твоим детям было интересно всегда и с тобой тоже. Для этого нужно их слушать.
Как только они захотят что-то спросить, ты должен на это потратить время. Стараюсь сейчас так делать. Было время, когда у меня это не получалось: какие-то послушания, какие-то дела реальные или даже придуманные. Проще себе придумать легкое дело, чем выполнять то сложное и главное, которому ты призван – быть родителем.
Важно принимать решение на виду у детей. Объяснять им, аргументировать свое решение, чтобы они понимали, исходя из чего ты действуешь, чем руководствуешься. Почему надо сделать так, а не по-другому. Тогда они сами в своей жизненной ситуации будут потом анализировать: «Вот мне мой отец сказал». Можно поступить немножко хитро – и тебе будет легко, но надо поступить не хитро и лукаво, а правильно. Если даже сейчас тебе это тяжело или невыносимо, но ты должен выбрать не то, что легче, а что правильней. Дорога по легким решениям приводит к огромным жизненным катастрофам. Это я всегда говорю своим детям.
– Жене находите время помочь по хозяйству?
– Конечно, у нас есть разделение домашних дел. Ей больше достается, но есть и мои важнейшие части, которые только я делаю. Мы возим детей в разные секции. Мы и с женой ездим, и раздельно каждый в свое время. На соревнования с детьми ездим – то вместе, то порознь.
– У нас в обществе считается, что за новорожденным ребенком должна ухаживать мама, папа редко вовлечен в этот процесс. Вы уходом за младенцами занимались или не было такой необходимости?
– Я всегда этим занимался, вместе с женой. Сейчас положите мне младенца, я его с закрытыми глазами запеленаю идеально, он четыре часа даже не шелохнется – так подкручу, закутаю. Я это все помню, даже на уровне тактильных ощущений. Мы, конечно, все это делали вместе: я всегда детей и купал, и мыл, и гулял с ними. Конечно, меньше, чем жена. Давно детей маленьких не было, младшим двойняшкам по 10 лет. Это уже в прошлом, сожалению. Может быть, сейчас внуки появятся, дочь замуж вышла в этом году.
– На что у вас хватает времени?
– У меня две важные части жизни: это церковь и семья. Нет больше ни одного хобби, потому что просто нет времени. Я не езжу на охоту, я не хожу в баню с друзьями. Абсолютно осознанно. Я это делаю не потому, что я себя мучаю, лишаю чего-то. Если я начну жить своей жизнью по интересам, тогда будет страдать семья. Я когда дома долго не бываю, у меня уже тревога возникает: мне надо быть уверенным, что у меня все хорошо, что дети дома, что они вернулись с тренировок, с уроков, что они уроки выучили, поэтому не могу сильно по своим делам отключаться.
С течением времени у меня даже все те интересы пропали, которые раньше были. Если мне хочется погулять, то лучше я с женой или со всей семьёй. Это самый идеальный вариант. Сходим в какой-нибудь поход. Не так часто это бывает, только в отпуске.
– Как вы можете охарактеризовать свое родительство?
– Не без проблем, не надо ничего идеализировать. В каждой семье есть конфликты, в том числе между детьми, бывает, что недопонимание по некоторым вопросам между супругами. Время все расставляет на свои места. Нужно брать паузу, запасаться терпением. Любовь если есть в семье, тогда все проблемы решаются. Отец, когда старается, Бог ему поможет. Я стараюсь быть таким отцом.
– Вы всегда хотели много детей?
– Нет, такого не было желания. Как мне кажется, важно хотеть найти свое предназначение и исполнить замысел Божий о себе. Есть же семьи, в которых нет детей. Но это не значит, что эти люди чем-то хуже других, что как-то Бог их обделил. Это значит, что у них другая миссия в этом мире.
Поясню: есть такой священник в Москве. У него нет своих детей, но он создал приют, детскую школу, он свою любовь к детям реализовал в большом масштабе. Если бы были свои дети, он был бы занят, и этот потенциал не был бы реализован.
Желание что-то иметь, даже самое доброе, нужно сверять с Богом. А Бог-то как хотел? Может, он о тебе вообще другого мнения? Я не рвался в многодетность, я хотел просто не нарушить замысел Божий о себе. Я жену свою любил, мы женились. Думал: вот мы с ней будем жить, а там как Бог даст. Ничего не форсировали – как шло, так и шло. Нам нужно просто не мешать Богу делать нас счастливыми в этом мире. Среднестатистический человек с упорством, достойным лучшего применения, как раз этим занимается. Он мешает сделать себя счастливым.
– Как ваши дети относятся к вам как к папе?
– Относятся хорошо, с почтением. Они знают, что конкретно я не приму в их решениях. Для меня очень важно, что они понимают: некоторые вещи нельзя делать. Мне удалось это до них донести, через какие-то примеры. Я постоянно им говорил: «Вот видишь, как он сделал? Понимаешь? Это нехорошо. А вот этот, например, смотри, как он сделал правильно.»
Сейчас ребята молодые побежали в страхе в другие страны. Вот я детям объясняю: вы понимаете, как говорит один умный священник, «Если хочешь отказаться от своего креста, то ты понесешь не только свой, но и чужой, два креста понесешь». Объясняю, что не убежишь от себя, от своей судьбы. Во всём это.
Стараюсь объяснить на примерах каких-то. Даже элементарных. При детях не бросил ни одну бумажку на пол за всю жизнь, и более того, не хочу хвастаться, но если вижу – бумажка лежит, я при детях обязательно ее подниму. Иногда, может быть, когда один иду, не всегда подниму, но если я с детьми, то я специально подниму, чтобы они это увидели. Как бы это небольшой урок. Они это запоминают.
Дети меня, конечно, побаиваются в чем-то. Потому что знают, что я непреклонен бываю в некоторых вопросах, принципиален, и в некоторых вопросах со мной договориться невозможно. Я не соглашусь на какой-то грех и беззаконие. Я не приму, но это их все-таки выбор, родители не могут диктовать. Нужно стараться учить ребенка, чтобы он делал выбор сам. Как бы мне ни хотелось, чтобы они поступили, как я, но я всегда им говорю – вам решать.
– То есть право выбора вы все равно предоставляете?
– Стараюсь. Я все-таки человек более диктаторского плана. Я это признаю, но стараюсь делать так, чтобы объяснить последствия. Насколько у меня получается, не знаю, посмотрим в будущем. По крайней мере дети меня любят. Я их люблю. У них есть уже своя жизнь.
– Дети могут к вам подойти и поговорить о чем-то важном? Вот у вас дочь вышла замуж недавно, она пришла и сказала: «Папа, это мой избранник»?
– Да, так и было. Я как отец смотрел, какие плюсы есть, какие минусы, анализировал, но главное, что я увидел ее твердую решимость, и я понял: ну да, наверное, ее твердая решимость является залогом того, что так оно и будет. Конечно, мы не можем диктовать в этих вопросах. Человек должен свою семью сам построить, мы можем только помочь. Вообще, хорошо бы воспитать самостоятельного человека, который не будет ориентироваться все время на родителей.
– В воскресенье у нас будет День отца, праздник для нас новый, учрежден в прошлом году. Почему важно и нужно было учредить такой праздник?
– Важно напомнить о роли отца, потому что, к сожалению, эта роль стала ускользать. В XIX веке, наверное, никто бы не задумался даже такой праздник создать, уклад жизни был иной, отец был отцом, результатом этого отцовства была крепкая многодетная семья. За все годы правления Николая II почти 50 млн человек – прибыль населения в нашей стране.
Не секрет, что и Великую Отечественную войну во многом выиграли те, кто был рожден в крепких семьях. Это призывники старшего возраста, которым было больше 30 лет, которые уже имели семьи, прошли многие трудности, знали цену труду, хлебу.
– В какое время это стало рассеиваться?
– Разрушаться роль отца стала, конечно, в советское время. Искусственно стал поддерживаться феминизм, крепкая семья стала пугать большевистское государство. Государство захотело само воспитывать детей. Сейчас, кстати, в Германии, если вы захотите не водить в детский садик своего ребенка, то вам просто не разрешат этого, или захотите ребенка сами учить, то вам не разрешат – по закону, именно государство воспитывает. Не хочет, чтобы семья закладывала определенные основы, само хочет управлять этими процессами. А так как решили строить утопию в советское время, то нужно было оторвать детей от семьи, ослабить, создать общую массу людей, что-то такое усредненное, лишенное своего характера, своих традиций. Как бы зачем традиция семейная? Должны быть только государственные. Поэтому общая столовая. Домашний стол – это зачем вам? Вы придете, вас в заводской столовой покормят недорого.
Семья – это огромная сила, она имеет свои традиции, есть свой характер, свои порядки. И вообще, если мы подойдем к христианству, как говорит Иоанн Златоуст, наш проповедник и учитель: семья – маленькая церковь.
Еще советские демографы видели падение рождаемости. Теперь точно понимаю: раз это не работает, раз дети не рождаются, семья становится слабее, людей меньше – значит, что-то нарушено в самом главном, в основе, а в чем? В семье!
Наше государство это осознало, мы сегодня достаточно свободно живем. Я бы так сказал, максимально свободно живем в нашей стране. Признак оздоровления, возвращения разумности в нашу жизнь – как раз создание этого праздника. Праздник – он ведь для напоминания, для научения, для какой-то помощи. В дальнейшем государство примет такие решения, которые будут укреплять семью в целом.
– Вы сам папа и настоятель храма, какова, по-вашему, роль отца?
– Отец отвечает за всё! Он не лучше жены, не лучше женщины. Он просто другой. Бог, создавая человека, создал мужчину и женщину, и полнота человечества – это мужчина и женщина. Женщина – не какой-то второстепенный придаток, наоборот, – это равноценная и важнейшая грань человечества. Для мужчины его функционал, его обязанности, его природа таковы, что он лидер, руководитель. Если хотите, выражаясь религиозным языком, в своей семье каждый мужчина – это свой священник. Это тот, кто должен установить связь с Богом, определить пути, судьбы этой семьи, ее предназначение, который должен понять, что ему делать в жизни, куда вести свою жену и своих детей. Семья будет крепкой – будет государство крепким. Об этом говорил император Александр III.
– Поговорим о сегодняшней ситуации…
– Мои дети знают, что придет момент, и им придется идти в армию. С первой повестки они пойдут, и вариантов нет, они это прекрасно понимают. Биологических мужчин много, а таких, как Гумилёв, например, который взял и добровольцем пошел на фронт, хотя был представителем элиты, интеллигенции – мало. У нас же есть заблуждение, что интеллигенция – это обязательно что-то оппозиционное, обязательно кислая мина, недовольная всем. В России, наоборот, всегда была интеллигенция образованная, говорившая на трех языках, готовая броситься за Родину сражаться.
– Переживаете, что ваших сыновей, ваших племянников могут мобилизовать сейчас?
– Я буду горд, если их призовут! Конечно, я буду счастлив, если появится необходимость быть призванными. Там уж как будет, я не знаю, но когда нас попросили, мы за два дня в нашей епархии и в тагильской шесть добровольцев-священников до 60 лет, разновозрастных нашли. Пока по возрасту у моих сыновей шансов нет. Старший учится на очном отделении в университете. Остальные маленькие пока. Племянники служат сейчас в действующей армии.
Недавно был в гостях в Чебаркуле. Мой пономарь, это главный помощник священника, отслужил срочную службу и пришел к нам в храм. Три года прошло, сразу получил повестку. Он уже в Чебаркуле сейчас на сборах. То есть скорее всего скоро пойдет. Понятно, что тяжело уйти от родителей, от друзей, от привычного уклада. Я у него спрашиваю: ну как, Ваня, у тебя настроение? Он мне – так, средне. Понял, что не очень, у него жена молодая, только женился, но у него даже в мыслях не было отказаться, он понимает, что есть долг и, если он поступит по-другому, он уже не будет счастлив, он себя уважать не будет. Очень важно уважать не только других, но и себя. Жить так, чтобы не бегать, не прятаться и не оглядываться.
– То есть та самая «чистая совесть»?
– Да, конечно. Ведь если ты так поступишь, ты станешь другим, не сможешь скрыться сам от себя, все равно будешь мучиться. Ты всю жизнь потом будешь оправдываться. Невольно, так или иначе, будешь потом говорить, что сделал правильно, пытаясь найти поддержку у других людей, а внутри где-то глубоко будешь понимать, что ты неправильно сделал.
Священника одного мы похоронили, отец Евфимий в Курганской епархии служил, часто приезжал к нам. В Красном Лимане его убили. Они ночевали в доме и попал снаряд – говорят, что кто-то телефон включил неосмотрительно. Туда он поехал добровольцем, у него пять детей. Такое решение принял, осуждать его за это решение сложно, конечно. Жену жалко и его детей.
Не знаю, кто сказал, что тяжелые времена рождают сильных людей. Вот сейчас пришло такое время. Не так давно были относительно легкие времена, и они стали давать слабых людей. Сегодняшние времена непростые. Они будут давать сильных людей.
Возвращаясь к отцовству. Силу мы получаем в семье. Ее надо укреплять на государственном уровне, на всех уровнях, а каждому свою семью просто – строить. Не так много у тебя дел душевных, чтобы распыляться, нужно вот это по крайней мере делать. Может, ты нобелевским лауреатом не станешь, может, не станешь доктором наук, может, не станешь знаменитым писателем. Их единицы, но нормальную семью создать может практически каждый человек.
