24 и 25 августа 2021 года в Екатеринбурге по благословению митрополита Екатеринбургского и Верхотурского Евгения прошел традиционный XVII съезд православных законоучителей на тему: «К 350-летию со дня рождения Петра I: секулярный мир и религиозность».
Публикуем наиболее яркие доклады участников съезда. О поставленном Петром Великим на служение на Урал и в Сибирь святителе Филофее, митрополите Тобольском и всея Сибири, и его духовном пути рассказал игумен Иероним (Миронов), кандидат педагогических наук, наместник Свято-Николаевского Верхотурского мужского монастыря.
Святитель Филофей Тобольский и его миссионерская и просветительская деятельность на Урале и в Сибири
В 2022 году исполняется 350 лет со дня рождения одного из значительнейших правителей Руси, Императора Петра Великого, крупнейшего преобразователя и реформатора в истории нашего Отечества, деятельность которого внесла решающие изменения основ не только государственной, экономической, культурной, но и церковной жизни. И прежние цари из дома Романовых предпринимали преобразования в церковном управлении, однако новый царь не получил религиозного воспитания ни в правилах киевской схоластики, ни в духе великорусского древнего благочестия: отсюда готовность у него к восприятию новых понятий в религиозной сфере и светский характер его реформы.
Но вместе с тем, было бы напрасно обвинять Петра в недостатке веры. Ввиду громадности предстоящих работ Петр считал первым долгом как для себя, так и для своих подданных «безустанный труд», физический и умственный, ремесленный и военный. И в этой любви к труду мы видим первую черту его религиозного характера. «Молись и трудись», — говаривал он, повторяя лозунг западного основоположника монашества св. Венедикта Нурсийского. А также: «Аще кто не хощет делати, ниже да яст», повторяя св. ап. Павла, и предваряя видоизмененный коммунистический лозунг: «Кто не работает, тот не ест». Однако, как человек умный и много испытавший, Петр не мог не заметить, что часто самые усиленные труды ни к чему не ведут, что для успеха нужно еще что-то. Что же именно? «Благословение Божие», — решил он, по крайней мере, в применении к себе. «Быть трудолюбивым и честным, — рассуждал Петр, — вот лучшая политика человека, власть имущего; приносит она, однако же, мало пользы, если не сопутствует ей благословение Божие».
Между архипастырями своего времени, воспитанными среди старого, немногосложного быта, где важнейшим церковным вопросом была забота о благолепии обрядов и о строгой церковной дисциплине, Петр встретил слишком мало сочувствия и содействия своим предначинаниям, а потому, естественно, должен был обратить взор на духовенство Южной России, как более просвещенное и более способное к тем реформам, которые казались ему необходимыми.
Среди святителей, избранных Петром Великим на служение Православной Церкви в трудную эпоху преобразования России, был святитель Филофей, в схиме Феодор, митрополит Тобольский и всея Сибири. Для нас он важен хотя бы тем, что именно его благословением были перенесены в Свято-Николаевский Верхотурский монастырь нетленные мощи великого сибирского святого — Симеона праведного Чудотворца.
Почитание св. Симеона Верхотурского ведет свое начало с 1692 г., когда в селе Меркушино, отстоящем от уездного центра Верхотурье чуть более 50 верст, «при церкви святаго архистратига Божия Михаила» из земли начал выходить гроб «с честными останками християнского телесы».
Зимой 1694/95 г. митрополит Сибирский и Тобольский Игнатий (Римский-Корсаков) совершил поездку по монастырям и приходам своей епархии. По пути из Пелыма в Верхотурье владыка остановился в селе Караульном, отстоящем около семи верст от Меркушина. Игумен Успенского Далматовского монастыря Исаак, входивший в состав сопровождавших владыку в поездке духовных лиц, поведал ему о вышедшем из земли около меркушинской церкви св. Михаила Архангела гробе. Преосвященный Игнатий повелел игумену Исааку и нескольким клирикам из своей свиты поехать в Меркушино. Сам же остался в Караульном совершать заутреннюю службу. Митрополит Игнатий по совершении заутрени в Караульном так же отправился в Меркушино. Там он намеревался, прежде всего, отслужить в Михайло-Архангельском храме Божественную Литургию. Приехав в село и выслушав рассказы своих спутников о состоянии останков лежащего в гробу неизвестного человека, владыка по-прежнему не спешил с освидетельствованием их. Тем временем произошло неожиданное: митрополит почувствовал внезапную боль в веке, будто от ячменя. Преосвященный решил, что его продуло в дороге. Однако затем ему пришло в голову, что это некое знамение, произошедшее от нежелания увидеть мощи праведного. Он отслужил Литургию, а затем в сопровождении свиты отправился к гробу. Осмотрев мощи, преосвященный Игнатий, указав на святые мощи, произнес: «Сей есть некоторый новый святый, яко Алексей или Иона, митрополиты Российския, или чюдотворец Сергий Радонежский, яко таковаго же нетления от Бога сподобися, яко же и оныя святии чюдотворцы».
С молитвенным благоговением к первому верхотурскому святому относились не только земляки-меркушинцы, но и верхотурцы. К началу XVIII столетия о праведнике узнал русский люд. Паломники из окрестных земель потянулись в Меркушино, но дорога оставляла желать лучшего. Поэтому у верхотурских клириков родилась идея — для более удобного доступа паломников к мощам перенести их в Свято-Николаевский монастырь. Надо полагать, что меркушинцы к тому времени стали страстными почитателями Симеона и были против переноса мощей, но село было невелико и им сложно было тягаться с верхотурцами, чье мнение в те времена была намного более весомым.
Различные обстоятельства откладывали осуществление этого замысла. Главным препятствием было продолжительное отсутствие митрополита, у которого надо было испросить благословение на это благое дело. В 1698 году владыка Игнатий удалился в Москву на покой, и на его место был назначен святитель Димитрий Ростовский. Из-за слабого здоровья он так и не выехал на новое место служения, а в 1702 был переведен в Ростов. На место Димитрия был назначен наместник одного брянского монастыря Филофей (Лещинский). Не сразу он появился в Сибири, но когда прибыл, к нему направились представители верхотурцев — воевода и таможенный голова. От лица жителей города они попросили благословения перенести мощи праведного Симеона из Меркушино в Верхотурье. Владыка одобрил их рвение и благословил перенести мощи в Свято-Николаевский мужской монастырь.
Святитель Филофей (Лещинский) стал митрополитом Тобольским и Сибирским в 1702 году, и в дальнейшем вся его жизнь, до самой кончины в 1727 году, была связана с Сибирью. Митрополит Филофей оставил по себе особенную память как выдающийся сибирский просветитель и миссионер, крестивший, по словам своего преемника митрополита Антония (Стаховского), более 40 тысяч инородцев. Это число может уточняться, но в истории Сибири не было другого столь же успешного миссионера. И выдающимися результатами в христианской проповеди далеко не ограничивается значение этой удивительной, незаурядной личности для Сибирского края.
Митрополит Филофей стремился преодолеть нестроения и наладить церковную жизнь во вверенной ему епархии, для чего неоднократно созывал соборы духовенства, положил начало духовному образованию в Сибири, стремился созидать, восстанавливать и благоукрашать церкви и монастыри, познакомил сибиряков с малороссийской театральной традицией, создал замечательный церковный хор из ссыльных малороссийских казаков, привив таким образом традицию киевского церковного пения на сибирскую почву, вдохновил расширение каменного церковного строительства в стиле так называемого «сибирского барокко», сформировавшегося под влиянием «украинского барокко», не говоря уже о многом другом. Будучи одним из образованнейших людей своего времени, владыка всю жизнь живо интересовался достижениями науки, знакомился с новинками литературы, много читал, оставил после себя богословские труды (в том числе «Сибирский Лествичник», переложение знаменитого творения прп. Иоанна Лествичника, впервые опубликованный в 2015 году в Тюмени) и поэтическое наследие.
Филофей (Лещинский) в течение всей жизни сохранял постоянный неослабевающий интерес к науке и литературе, к новым, выходящим в свет произведениям, был и сам не чужд литературных занятий: из-под его пера выходили драматические и богословские произведения. Даже в старости, живя на покое, он, по словам биографа, «иногда сочинял церковные песнопения, например тропарь и кондак Верхотурскому праведному Симеону и канон мученику Василию Мангазейскому, а также религиозного содержания стихи»
Биограф святителя А. И. Сулоцкий, посвятил полувековому периоду его жизни в Малороссии лишь несколько абзацев: «Филофей, в схиме Феодор, митрополит Тобольский и Сибирский, родился в 1650 году в Малороссии от небогатых, но благородного происхождения родителей, по прозванию Лещинские. Воспитание он получил в знаменитой тогда Киевской академии. По окончании курса наук вступил в брак и был несколько лет приходским священником; но овдовев, поступил в Киево-Печерскую Лавру. Здесь Филофей постригся в монашество, с ревностью предался подвигам благочестия, упражнялся в посте и молитве и был образцом для всех окружавших его. За благочестие и особенную опытность и распорядительность в делах чрез несколько времени он был избран в эконома Лавры (на должность не столько почетную, сколько трудную), а впоследствии возведен в наместника, в то время зависевшаго от Лавры, Брянскаго Свенскаго монастыря с званием — по одним сведениям — архимандрита, а по другим — строителя, но с оставлением и при прежней должности эконома Лавры».
Однако сам митрополит Филофей придавал огромное значение периоду своего пребывания в Киево-Печерской Лавре, считал его временем своего духовного рождения и становления. В 1708 году, устраивая в каменном храме Троицкого Тюменского монастыря второй престол в честь Успения Пресвятой Богородицы Печерской, Филофей пояснил свое посвящение так: «в память в той бо аз смиренный родихся духовне, в той воспитан, от тоя взят на мирское архиерейство».
Заключительным эпизодом малороссийского периода жизни Филофея (Лещинского) стало недолгое, менее двух лет, наместничество в Брянском Свенском Успенском монастыре (основан в 1288 г.), состоявшем в то время под патронажем Киево-Печерской лавры. Лаврское начальство стремилось назначать в Свенский монастырь «даровитейших и благонадежнейших своих иноков», избираемых часто из числа соборных старцев лавры.
О времени его пребывания наместником почти ничего не известно. Сохранилось лишь упоминание о двух челобитных в защиту монастырских крестьян, поданных о. Филофеем на имя Петра I летом 1701 года.
Иеромонах Филофей управлял Свенской обителью недолго, потому что вскоре, «как человек «добраго, благаго и непорочнаго жития и ученый», по личному выбору царя, был «избран и …хиротонисан в сан митрополитаСибирского и Тобольского». Нет ясных указаний на личное знакомство Филофея с царем до его назначения на Сибирскую митрополию, хотя исключить такую возможность нельзя. По крайней мере кандидатура Филофея была лично одобрена государем. При учреждении Сибирской епархии главной задачей, поставленной перед архиереями, было христианское просвещение населения — как русского, пришлого, так и автохтонного. Отголоски этого документа слышатся и в Указе Петра Великого от 18 июня 1700 года, призвавшем к архиерейскому служению в Сибири свт. Филофея: «… Для утверждения и приумножения в Православную веру и проповеди Святого Евангелия в идолопоклонных народах Китая, тако ж для приведения ясачных народов в веру христианскую и святое крещение, которые близ Тобольска и иных сибирских городов живут, Великий Государь, говоря о том с Святейшим Патриархом, указал писать к Киевскому митрополиту, чтобы он… в Малороссийских городах и монастырях из архимандритов и игуменов и иных знаменитых иноков человека поискал не только добраго и ученаго, благаго непорочнаго жития, которому бы в Тобольске быть митрополитом и мог Божиею помощию в Китае и в Сибири в слепоте идолослужения и в прочих неверствиях закоснелых человек приводить в познание и служение истиннаго живаго Бога». Возможно, при выборе кандидатуры на сибирскую кафедру сыграли роль и положительные рекомендации, данные будущему святителю его окружением. Назначение в Сибирь всегда страшило кандидатов, и многие из них стремились избежать трудной участи сибирского архиерея. Так получилось со святителем Димитрием (Туптало), стремившимся закончить свои Четьи-Минеи и ходатайствовавшем о переводе из Сибири. Когда удалось добиться перевода из Тобольска на Ростовскую кафедру, вместо себя он «рекомендовал туда наместника Новопечерскаго Свенскаго монастыря Филофея (Лещинского)». Получена была также рекомендация от митрополита Стефана (Яворскаго), бывшего в то время патриаршим местоблюстителем. Но Филофей тоже не стремился в Тобольск: есть прямые и косвенные свидетельства того, что призвание на «мирское архиерейство» не отвечало его желанию.
В Тобольск митрополит со свитой прибыл 4 апреля 1702 года. Интересно сохранившееся в Сибирском летописном своде упоминание о том, что «преосвещенны Филофей… на архиерейский престол свой приехал в Тоболеск в 702-м году апреля в [4] день, в великую субботу», накануне Пасхи.
В самом непродолжительном времени владыка со смирением и со свойственной ему обстоятельностью и энергией уже начал вникать в проблемы и нужды Сибирской епархии, решать запущенные епархиальные дела. Все епархиальное хозяйство за два года отсутствия митрополитов пришло в запустение. Но особенно удручающим было состояние сибирского духовенства и паствы. «Грядущим нам из царствующаго града Москвы во град наш напрестольный, — писал он, — видехом в церквах безчиние великое, еже и писанию предали не хощем, а о некиих известихомся, яко не токмо в разногласие, но и от церкви православный испадоша, о чесом, аще где тако есть, болим сердцем и тужим духом… во многих градех и селех вопрошахом людей, како молятся Богу, и отвещеваху: «ниже знаем, что есть молитва».
Вполне естественно, что первым побуждением митрополита было «от мира и единомыслия церквам Божиим основание положили». Ключевой проблемой была проблема духовенства, имеющая множество аспектов, в том числе безграмотность: среди священников и церковного причта было много не только малограмотных, но и вовсе не умевших читать и писать, не имеющих представления о вере и священстве, полное отсутствие материального содержания, притеснения от гражданских властей, подверженность различным порокам и т.д. Филофей понимал причины происходящего, он писал Петру I, что «чинится то за великою простотою и нищетою».
В 1703-1704 годах в Тобольске открылась Тобольская архиерейская славяно-русская духовная школа. Предварительно из Киева были вызваны учителя-монахи и доставлены необходимые учебные книги. К 1705 году относятся упоминания о знаменитом школьном театре, устроенном митрополитом Филофеем при славяно-русской школе с помощью приехавших с ним из Малороссии духовных лиц и ссыльных малороссиян, которых в Сибири обыкновенно называли черкасами». Театр создавался, прежде всего, в учебных целях, как это было принято в Киево-Могилянской коллегии. Его репертуар мог быть составлен как из привезенных митрополитом из Киева трагедий, комедий, драм; так и из лично самим митрополитом сочиненных произведений. Митрополиту Филофею удалось составить прекрасный церковный хор из сосланных в Сибирь малороссийских казаков (черкасский хор), лично поручившись за них перед правительством.
На отрезке с 1703-го по 1709-й годы митрополит Филофей инициировал ряд мероприятий и поездок миссионерского характера, которые обычно характеризуются, как малоуспешные, а потому серьезно не рассматриваются историками, хотя именно они дали первые положительные опыты и заложили основу для успеха в дальнейшем. Миссионерство, как видно из государева приказа, было основной задачей митрополита в Сибири. Но если понимать миссию широко, как христианское просвещение, то все направления деятельности святителя Филофея в первый период его управления Сибирской епархией одинаково выражали стремление владыки к христианскому просвещению пришлых и аборигенов Сибири. Сначала не могло идти речи об организации миссии при «почти полном отсутствии достаточно образованных миссионеров». Исключениями служили ученые монахи, приехавшие из Киева, и сам митрополит, сибирское духовенство в большинстве для проповеди не годилось. И вот митрополит Филофей начинает с преодоления церковных «нестроений», обращается к устроению сибирской Церкви в самом широком и фундаментальном смысле. Здесь необыкновенно важны были все меры, направленные на повышение грамотности духовенства, на обучение детей и формирование нового, грамотного поколения духовенства, на возрождение и строительство храмов и обителей, на приведение священнического служения к соответствию каноническим правилам, на придание благолепия церковной службе и т. д. Параллельно с этой работой, которая была так необъятна, что способна одна поглотить собой все возможности и силы святителя, он вместе не упускал и случая к тому, чтобы время от времени готовить и отправлять группы миссионеров, а также самому лично, с ближайшими сподвижниками, совершать миссионерские поездки.
Источники указывают, что к началу осени 1709 года митрополита Филофея постигла болезнь. Болезнь была настолько тяжела, что митрополит, предвидя свою кончину, по старинному монашескому обыкновению, принял постриг в великую схиму. В Сибирском летописном своде сказано только, что «в 709-м году сентября во 12 день в болезни архиерей Филофей остави архиерейство и бысть схимонах Феодор». Интересно, что пострижение Филофея в великую схиму выпало на 12 /25 сентября и ему дали имя в честь священномученика епископа Феодора Александрийского — «пламенного проповедника, сильного в слове и делании церковном, вызывавшего яростную ненависть буйных александрийских язычников, не терпевших благовестия». Поразительно, но на этот день приходится и память святого праведного Симеона Верхотурского, мощи которого были перенесены в 1704 г. архимандритом Израилем с братией из Архангельской церкви в Никольскую церковь Верхотурского Николаевского монастыря именно по благословению митрополита Филофея, после чего, в знамение того, что перенесение это не противоречило воле святого, «тамо от мощей… были многие исцеления и чудеса». То есть можно допустить, что новое имя содержало некое указание на миссионерское призвание схимонаха Феодора на следующем отрезке его жизни. По свидетельству архимандрита Мелетия, схимитрополит Феодор «отправил в Москву архиерейскую ризницу для посвящения себе преемника, но в ожидании увольнения на покой, несмотря на болезненные припадки, продолжал управлять паствою Сибирскою до прибытия митрополита Иоанна Максимовича». Личным планам святителя не суждено было осуществиться: Стефан (Яворский) не благословил его на увольнение в Киево-Печерскую Лавру и выяснилось, что отправленная в 1710 году в Киев с караваном личная архиерейская ризница была разграблена на Волге разбойниками. 14 августа 1711 года, после приезда свт. Иоанна, схимитрополит Феодор вовсе отказался от управления епархией и удалился под кров любимого им Тюменского Свято-Троицкого монастыря.
Вместе с тем в 1711 году в г. Тобольск прибыл первый сибирский губернатор князь М. П. Гагарин. Он неоднократно и ранее предлагал схимитрополиту предоставить всю необходимую помощь для продолжения проповеди Евангелия среди сибирских инородцев. Владыка, заручившись также поддержкой святителя Иоанна (Максимовича), дал свое согласие. С июня 1712 по 1715 год митрополит совершил вместе со сподвижниками не менее пяти миссионерских поездок. 10 июня 1715 года, скончался митрополит Иоанн (Максимович), так что схимитрополиту пришлось прервать поездку и вернуться в Тобольск для его погребения, а через некоторое время вновь, по государеву указу, принять на себя бремя управления Сибирской епархией. Указ вышел во второй половине 1716 года, когда владыка находился на богомолье в Киеве. 20 марта 1717 года, вернувшись в Тобольск, он вновь вступил на архиерейскую кафедру и занимал ее целых пять лет, до увольнения на покой в 1720 году. В этот промежуток времени миссионерская деятельность продолжалась как лично митрополитом, так и через его сотрудников. Схимитрополит Феодор лично в летние месяцы 1716-1718 годов совершил поездки из Тобольска вверх по Оби и ее притокам Ваху, Югану, Агану, Кети и др., где крестил остяков и самоедов. Период со второй половины 1718 года по первую половину 1720 года владыка много путешествовал ради обозрения епархии и с миссионерской целью по Томской, Енисейской, Иркутской губерниям и по Забайкалью, вернувшись в Тобольск только в мае 1720 года. 3 августа 1720 года наконец, по просьбе схимитрополита Феодора, он был уволен на покой с назначением пенсии в 200 рублей деньгами и в 50 четвертей муки, по тем временам очень незначительной. Впрочем, и назначенной пенсии святитель до самой своей смерти не получал. Так что, по словам А. И. Сулоцкого, «просветитель сибирских инородцев на закате своих дней жил, как говорят, старыми своими крохами да, судя по некоторым данным, кое-какими пособиями от преемника своего митрополита Антония Стаховского; монастырь Тюменский, в котором Филофей жил на покое, по бедности своей едва ли что-нибудь мог ему доставлять». Заслуги старца были отмечены Петром I, приславшим ему 15 сентября 1720 г. похвальную грамоту. После увольнения на покой он был вынужден все еще управлять епархией до 14 февраля 1722 года, пока в Тобольск не прибыл новый митрополит — Антоний (Стаховский). Назначая в Сибирь Черниговского архиепископа Антония, Петр I отметил: «Перевести, ежели (прежний) стар и весьма не может править; буде же может, то лучше бы он побыл». В последние годы жизни схимитрополит все еще совершал миссионерские поездки, в частности, бывал у ваховских остяков, а в последний год жизни ходил даже в Обдорск. Старец стремился, сколько мог, пастырски окормлять новокрещеных, защищать их от всяческих притеснений.
Получив увольнение на покой от управления епархией, схимитрополит Феодор вновь пытался уехать в Киево-Печерскую Лавру «на обещание». А. И. Сулоцкий отмечает, что он «уже отправил было «туда на памятку души своей — свою власную келейную ризницу», но этого за неполучением разрешения и вскоре последовавшею смертию не случилось». Митрополит Филофей (Лещинский) отошел ко Господу 3 1 мая 1727 года на 77-м году жизни, полной трудов и лишений. Согласно личному завещанию преосвященный был погребен в Тюменском Троицком монастыре, вне церкви, возле западных дверей, напротив входа, чтобы «мимо-ходящие попирали его прах ногами». Последняя часть завещания буквально исполнялась около ста лет, пока один из настоятелей монастыря — архимандрит Амвросий — не распорядился установить над могилой каменное надгробие. Так закончилась земная жизнь человека, которому обязаны началом своего христианского просвещения многие коренные народы Сибири. Возлагая все свое упование, прежде всего, на действие всесильной Божией благодати, преподаваемой крещаемым, он всячески заботился, неустанно молился о них — стремился всю душу положить за них в трудах и молитвах. Мы видим любовь митрополита к новокрещеным, его крайнее смирение, чувство собственного недостоинства, доходящее до стремления иметь свой прах попираемым ногами мимоходящих людей, видим выражение христианской любви, готовность душу свою положить ради спасения ближних.
Напомним, пленарное заседание Съезда, организованное сектором церковно-приходских школ отдела религиозного образования и катехизации Екатеринбургской епархии, собрало более 200 участников из Екатеринбургской, Нижнетагильской, Каменской, Алапаевской епархий. Большинство участников присоединились к работе форума в режиме онлайн благодаря трансляции на YouTube-канале Екатеринбургской епархии.
Смотрите также:
