— Мне довелось быть иподиаконом Владыки Серапиона около 20 лет назад, именно тогда сформировался тот образ Владыки, который сопровождал меня в течение всей моей жизни. После иподиаконства несколько лет я посвятил образованию и философской этике. Но всегда хотел быть священником.
Так случилось, что свое место работы я окончательно покинул в день трехлетия со дня кончины Владыки Серапиона. Не прошло меньше месяца, и Владыка Кирилл (теперь уже Екатеринбургский, а тогда Ярославский), призвал меня на служение и в монашеском постриге дал мне имя Серапион, в том числе, и в память о Владыке Серапионе.
За прошедшие годы образ Владыки выкристализовался в моем сознании. Теперь я могу, преодолевая расстояния эпохи, говорить о тех чертах, которые значимы именно для меня.
Владыка Серапион был невероятно обаятельным человеком, который вызывал любовь и пастырей, и паствы. За этим обаянием стояла удивительная личность, бывают очень эффективные современные архиереи, бывают обладающие еще какими-то качествами.
Главным качеством Владыки Серапиона была мудрость. Он был именно мудрый архипастырь, эта мудрость была с ним во все периоды его жизни. Он был удивительно человеколюбивым архипастырем, особенно он любил монашествующих, относился к ним с любовью, понимал их, потому что сам был монашествующим, пострижеником и воспитанником Троице-Сергиевой Лавры.
Эту иноческую традицию Лавры Преподобного Сергия он нес на протяжении всей своей жизни и передавал другим. И то, что мы в этом году вспоминаем преподобного Сергия, — это память всей традиции учеников преподобного Сергия. В каком-то отдаленном поколении таким учеником был и Владыка Серапион.
Он воспитал множество священнослужителей, монахов, монахинь, архипастырей, которые были его достойными последователями. Среди них и митрополит Екатеринбургский и Верхотурский Кирилл, который более 20 лет был ближайшим помощником Владыки, и является поистине его учеником, и я, будучи ставленником Владыки Кирилла, тоже ощущаю эту преемственность.
Митрополит Тульский и Ефремовский Алексий, митрополит Курский Герман, архиепископ Сергиево-Посадский Феогност, епископ Серпуховской Роман, епископ Бельцкий и Фэлештский Маркел, епископ Единецкий и Бричанский Никодим, епископ Муромский и Вязниковский Нил. Боюсь, что кого-то не назвал, у Владыки было много духовных детей.
Владыка был носителем той высшей формы церковности, которая редко сейчас встречается в нашей жизни. Он был учеником Святейшего Патриарха Алексия Первого, Святейшего Патриарха Пимена, от них он почерпал те традиции, которые являются основой нашей церковной жизни. Это проявлялось во всем: в богослужении, в проповедях, в управлении епархией, в отношении к людям. Эта церковность и сейчас остается величайшим достоянием. Его ученики являются достойными продолжателями той традиции подлинной церковности, которая необходима нашей Церкви, и среди них митрополит Кирилл — мой учитель.
Владыка был удивительным подвижником. Есть люди, которые высоко поднимаются по лестнице духовного совершенства, есть люди, которые совершают величайшие подвиги, но в этом подвижничестве всегда присутствует человеческое «Я». Всегда человек хочет от Бога чего-то для себя, хотя бы эстетического совершенства, чувства спасённости.
Владыка жертвовал собой во всем, Владыка не просил у Бога ничего для себя, Владыка не жалел себя в своем служении, и не искал для себя ничего земного.
Кому-то казалось, что его подвиг необычен. И это действительно так, потому что Владыка был подвижником. Есть люди, которые совершают много прекрасных и богоугодных вещей в своей жизни, но не испытывают при этом страданий, Владыка принял крест до конца, в конце жизни он испытывал невероятные физические страдания. Он ослеп, ему полностью ампутировали стопы, и в этом состоянии он совершал богослужения так, что прихожане даже не понимали, в каком физическом состоянии находится Владыка. Он совершал их идеально.
Я полагаю, что подвиг Владыки, который на протяжении многих лет испытывая физические страдания, нес свой архипастырский крест, является выдающимся примером христианского подвижничества сопоставимым со многими великими образцами тех пустынников, которые принимали на себя физические страдания, ради того, чтобы быть с Богом. И Владыка Серапион был с Богом.
Для нас Владыка Серапион остается примером подлинной церковности. А что такое подлинная церковность? Это не просто некоторый стиль внешней жизни, это даже не особое устроение внутренней жизни, это благодать Божия и готовность человека принять ее до конца, способность передать ее другим.
