Представители рода Питателевых поселились на Урале в начале XVII века по «выклику» царских глашатаев-бирючей. В 1598 году указом царя Феодора Иоанновича началось строительство нового города в верховьях реки Тура — Верхотурья. Чтобы построить город и заселить его, правительство бросило «кличь» — оповестило жителей смежных с Сибирью территорий. Эти-то «выкликанцы» в количестве пятисот пятидесяти человек и были основателями Верхотурья. Первыми, как жившие ближе всех, откликнулись вятичи и вологжане. Новгородцы, пришедшие позже, поселились на северо-западе от города, образовав деревеньку Ямскую. Построив город, большинство строителей осталось в нем. Среди этих новгородцев-переселенцев и был, по всей вероятности, крестьянин Питателев. Среди «выкликанцев» был и «черный поп Иона» — основатель Верхотурского мужского монастыря.
Верхотурская печать 1607, 1689 гг. и современный герб Верхотурья
Питателевы всегда отличались крепкой верой и благочестием, занимались благотворительностью. Особенно увеличилась их помощь храмам, когда материальное благосостояние семьи возросло. Это могло быть связано с началом на Урале «золотой лихорадки». Дело в том, что в Верхотурском крае в 1819 году были открыты золотоносные пески, и после издания закона, разрешавшего частным лицам заниматься поиском и разработкой золота, очень много искателей удачи приехало в Верхотурский уезд. Деревня Питателева, названная так, вероятно, по обычаю давать названия населенным пунктам по именам первых поселенцев, оказалась в центре возникших приисков. На некоторое время она стала очень оживленным пунктом. Цены на продовольственные товары выросли в несколько раз, резко подорожали хлеб, мясо. В деревне Питателева, состоявшей из двадцати дворов, цены даже за плохую комнату доходили до двадцати рублей в месяц. Основные занятия сельчан — земледелие и охота — стали стабильно приносить высокие доходы. Питателевы, почитая свое благосостояние Божией милостью, усердно жертвовали средства на строительство и содержание храмов. Вскоре семья Питателевых переехала в Верхотурье и поселилась в Ямской слободе, рядом со Знаменской церковью. Эта церковь была построена в 1640 году верхотурскими ямщиками, выходцами из Новгородской земли. Храм посвящен Новгородской иконе Божией Матери «Знамение». Настоятелем Знаменской церкви во второй половине ХIХ века был священник Петр Матвеевич Торопов, назначенный сюда сразу после окончания Пермской духовной семинарии и прослуживший здесь более сорока лет. Кроме обязанностей священнослужителя, отец Петр занимался литературным трудом и краеведением.
В Знаменской церкви Питателевы крестили своих детей, венчались, провожали в последний путь близких. Дети воспитывались в благочестии и страхе Божием. У Ивана Питателева — отца будущего монаха — было четверо сыновей: Осип, Григорий, Максим и Илья. Благочестие отца, набожность матери, неуклонное следование всем обычаям Православной Церкви, посещение богослужений в храме, пост и молитва — все это оказывало сильное воздействие на души детей. Духовные впечатления, полученные в детстве, повлияли на всю их последующую жизнь.
Особенно сильное влияние на духовное становление Ильи оказало общение со старцем Илией (Чеботарёвым). В собственности семьи была заимка по реке Каменке на Малом Актае, недалеко от монастырской пустыни, где жил в то время схимонах Илия. Богомольцы и духовные чада старца могли попасть к нему только через эту заимку. Маленький Илья Питателев, который много времени проводил на заимке, имел возможность наблюдать подвижническую жизнь старца, слышать рассказы верующих о его прозорливости и благодатной помощи. Все это сильно повлияло на дальнейшую жизнь отрока. Незадолго до своей смерти старец Илия благословил юношу на поступление в монастырь.
Старшие братья Илии проводили благочестивую жизнь в миру. Они получили образование в церковно-приходской школе при монастыре, женились, имели большие семьи (у Григория было десять детей), занимались предпринимательством. Григорий вместе с Осипом стал учредителем товарищества, которое положило начало строительству Ново-Лялинского комбината. Они начали строить бумагоделательный завод, но закончить
строительство помешала революция. Кроме этого, братья имели пекарню и занимались торговлей хлебом и выпечкой. В их семьях старались жить по заповедям Божиим, отдавали часть доходов на благоукрашение церквей. Когда в Верхотурье началось строительство Крестовоздвиженского собора, Питателевы сделали пожертвование на строительство. Григорий отдал свои подводы для вывоза грунта под фундамент храма — помогали, чем могли.
Младший же брат Илья 12 октября 1912 года поступил в Свято-Николаевский Верхотурский мужской монастырь. 25 июня 1917 года его постригли в монашество с именем Иакинф. Несмотря на то, что отец Иакинф к тяжелым работам был неспособен (у него в незначительной степени был парализован один бок), для других монастырских послушаний он оказался весьма полезным. Большую часть своей монастырской жизни он провел в Мало-Актайском скиту. Здесь монах Иакинф был поваром, помогал во время богослужений чтецам: в его обязанности входило чтение часов, шестопсалмия, кафизм и Апостола, иногда он заменял певца на требах. Также монах Иакинф исполнял и многие работы по хозяйству. Несмотря на большую занятость, он много времени посвящал чтению святоотеческих книг. Как истинный монах, он старался уклоняться от всевозможных разговоров, в особенности на мирские темы. Из-за любви к безмолвию даже поездки в монастырь были для него тягостны.
После большевистского переворота новая власть начала борьбу против Верхотурского монастыря. Уже в конце 1917 года дом для приема почетных гостей, выстроенный на средства обители за стенами монастыря, был занят продовольственной управой. Тогда же началось размещение в самой обители красноармейцев. Сначала они заняли два гостиничных корпуса, в одном из которых расположился штаб красноармейцев. Монахам предложили перебраться на монастырское подворье «Большой Актай». Особенно раздражало большевиков то, что в монастыре открыто почивают мощи святого праведного Симеона Верхотурского. Красноармеец В. Зотов в своих воспоминаниях с нескрываемой злобой писал: «Обитатели верхотурских монастырей „м[о]нахи“, которым, пожалуй, и счет трудно было произвести… жили, наслаждались вечным отдыхом и возносили благодарность Богу и мощам Святого С[и]м[е]она за дарования им праздной жизни. <…> …Революционная волна в 1917 году резко изменила жизн[ь] Верхотурья… <…> …Городом стали управлять новые люди с заводов и деревен[ь] с мозолистыми руками, в шапках и потертых пиджаках»[1].
Эти «новые люди» вскоре начали бороться против народного почитания мощей праведника. 17/30 августа 1918 года в монастырь вместе с отрядом красноармейцев прибыл председатель Чрезвычайной следственной комиссии А. В. Сабуров. Он потребовал вскрыть раку с мощами праведного Симеона. Но благодаря самоотверженной защите этой святыни настоятелем монастыря, дерзкая рука святотатцев не коснулась святых мощей и они не подверглись каким-либо кощунственным действиям. Осмотр раки был моментальным: едва вскрыв покрова, большевики приказали снова закрыть святые мощи. Власти постоянно угрожали уничтожить святыню, распространяли клеветнические слухи против праведности святого Симеона.
Кощунственная дерзость комиссара Сабурова, его публичные насмешки над праведником, которого Православная Церковь почитает более двух столетий, не остались безнаказанными. Возвращаясь из мужского монастыря после очередного обыска 22 августа/4 сентября 1918 года, Сабуров на глазах многих жителей города внезапно упал с
лошади и сломал себе ключицу. Это очевидное наказание Божие многих привело к страху и благоговению. Сабуров долго и сильно болел от полученных травм, что в конце концов привело его к покаянию. Комиссар пригласил к себе на квартиру архимандрита Ксенофонта и с рыданиями умолял о прощении вины, а через два дня сам прибыл в монастырь, молился со слезами, приложился к святым мощам и обещал впредь подобного кощунства не допускать. Вскоре Сабуров выздоровел, вновь приступил к своим обязанностям, но с этого времени к святыне обители относился с уважением и даже, когда была возможность, покровительственно.
На некоторое время власти оставили мощи в покое, но братское имущество подверглось почти полному разграблению. Частые обыски проводились в Николаевском храме монастыря.
Ключи от храма забрали большевики, поэтому они могли в любое время беспрепятственно грабить храм. Большевики искали «клад», спрятанное золото, но не найдя ценностей, каждый раз захватывали те или иные церковные предметы. 17 августа группа вооруженных подвыпивших красноармейцев ворвалась в Преображенский храм, прошла в алтарь и бесцеремонно приступила к обыску. Держа себя крайне вызывающе, красноармейцы стали искать клад под святым престолом. Они сдвинули престол с места, богослужебные предметы разбросали по алтарю, а наиболее ценные с их точки зрения вещи похитили. После такого нашествия в этом храме совершать богослужения стало невозможно. За три месяца правления большевиков были изъяты и все продовольственные запасы монастыря: хлеб, крупы, масло, вино. Насельники монастыря остались без теплой одежды и — в полном смысле слова — без куска хлеба.
Монашествующие и послушники постоянно подвергались опасности и нравственно страдали от частых обысков, произвола, грабежа, а в особенности от кощунства. Но, несмотря на такие внешние условия, духовная жизнь в обители укрепилась. Насельники монастыря усиленно, со слезами молились, искренне надеясь только на помощь Божию и заступничество небесных покровителей обители — Святителя и Чудотворца Николая и святого праведного Симеона. Каждый стремился к очищению своей совести искренним покаянием и частым приобщением Святых Христовых Таин. Как свидетельствовал сам архимандрит Ксенофонт, гонения и притеснения большевиков «благотворно подъял[и] дух иночествующей братии и они, с обновленною силою [трудились], добрым подвигом подвизаясь, достигая себе Царствие Божие и правды Его»[2].
Возможно, именно в эти скорбные дни или незадолго до них послушник Илия Питателев принял монашеский постриг с именем Иакинф.
В октябре 1918 года в город Верхотурье вошли войска адмирала Колчака. Монастырь встретил их колокольным звоном как освободителей. Штаб 16-го Ишимского стрелкового полка во главе с полковником Н. Н. Казагранди расположился в игуменском корпусе. Красные войска ушли в леса по реке Актай и остановились недалеко от Мало-Актайского скита, около которого проходила дорога, соединявшая Богословский тракт с Кушвинским и ставшая линией фронта.
Настоятель благословил монахов Каллиста (Опарина) и Иакинфа (Питателева) переселиться в Мало-Актайский скит и по возможности охранять его от разграбления. Монаха Иакинфа выбрали не случайно: эти места с детства были хорошо знакомы ему.
Мало-Актайский скит был основан после кончины приснопамятного схимонаха Илии (Чеботарёва) последователями старца — Евдокимом Плёнкиным и иеромонахом Дамианом (Лисицыным)[27]. Указом Екатеринбургской Духовной Консистории от 14 февраля 1911 года он был приписан к Верхотурскому Николаевскому монастырю. На месте
молитвенного дома первых пустынножителей возвели деревянный однопрестольный храм в честь Казанской иконы Божией Матери. Кроме храма, в скиту было три жилых деревянных дома, хозяйственные постройки. Ввиду неблагоприятных жизненных условий, число проживавших здесь братий колебалось от трех до шести человек или чуть более. Старшим в пустыни в это время был иеромонах Игнатий (Кевролетин) — будущий старец, исповедник, причисленный ныне к лику святых.
Окрестные поселки подвергались разграблению или уже были разграблены «доблестной» Красной армией, поэтому насельники пустыни ожидали той же участи и для Малого Актая. Чтобы не допустить святотатства, иеромонах Игнатий и монах Аарон повезли некоторые богослужебные предметы, запасные Святые Дары, Святой антиминс в монастырь. После их отъезда в скиту 12/25 октября появились красноармейцы, произвели тщательный обыск, взломали пол на амвоне, разыскивая будто бы спрятанные ценности. Разозленные неудачными поисками, бандиты уехали из скита, насильно забрав с собой монахов Иакинфа и Каллиста. Их повели лесом до линии фронта, потом по железной дороге довезли до станции Карелино[3] Богословской железной дороги. Архимандрит Ксенофонт писал, что «ехавшие в одном вагоне с монахами, слышали самое распоряжение [красных] об убийстве их, приписывая им сатанински придуманную вину, якобы они, в числе каких-то 10-ти человек, задержаны в разведке»[4]. По словам очевидцев этого события, безбожники предлагали монахам Иакинфу и Каллисту публично отречься от Христа и этим сохранить себе жизнь. Но преподобномученики категорически отвергли это предложение и были расстреляны из револьвера, при этом монаха Каллиста ранили и добили ударами в шею. Красные не стали утруждать себя и зарыли тела на небольшой глубине рядом с местом убийства, в болоте. Это произошло, по словам отца Ксенофонта, 16/29 или 17/30 октября 1918 года.
После освобождения окрестностей Верхотурья от красных была найдена могила убиенных. Тела мучеников с трудом удалось достать из замерзшего болота; 10/23 ноября 1918 года их перевезли в монастырь, а 12/25 ноября монахи Каллист и Иакинф по чиноположению Православной Церкви были погребены на монастырском братском кладбище при церкви святого Неофита. Храм во имя мученика Неофита был единственным не разграбленным большевиками из шести храмов обители. С северной его стороны находилась могила почитаемого монахом Иакинфом старца Илии (Чеботарёва).
На погребении мучеников присутствовали многие жители города, которые были потрясены жестокостью убийства. Женщины плакали. «Как можно убивать монахов?» — возмущались верующие.
Икона преподобномучеников Иакинфа (Питателева) и Каллиста (Опарина)
В 1994 году усердием настоятеля Верхотурского Свято-Николаевского монастыря игумена Тихона (Затёкина) были обретены мощи старца Илии. Мощи преподобномучеников Иакинфа и Каллиста пока не найдены.
Преподобномученик Иакинф (Питателев) прославлен в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской от Екатеринбургской епархии 17 июля 2002 года. В 2010 году его имя включено в Собор Екатеринбургских святых.
Источники
ГАСО. Ф. 603. Оп. 1. Д. 731, 737.
ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 2. Д. 199; Ф. 76. Оп. 1. Д. 780.
Жития святых Екатеринбургской епархии. — Екатеринбург: Издательский отдел Екатеринбургской епархии, 2008.
На государевой дороге: культурно-исторические очерки / Ю. Горбунов, Ю. Шинкаренко, А. Новоселов, С. Елисеев. Екатеринбург: Сократ, 2000.
Тихон (Затёкин), игум., Нечаева М. Ю. Уральская лавра. Екатеринбург, 2006.
Верхотурская старина. 2003. № 1.
Тобольские епархиальные ведомости. 1919. № 14.
