Тверская духовная семинария
Иаков родился 8 июня 1896 года в городе Бежецке Тверской губернии в семье священника Покровской тюремной церкви города Бежецка Иакова Ивановича и его супруги Александры Васильевны Бойковых.
С детства любимым занятием его было чтение духовных книг, а любимой игрой – «игра в храм». На чердаке дома он оборудовал себе небольшую библиотеку и устроил «церковь»: повесил иконы, колокольчики и утром, когда наступало время службы, звонил. Все окружающие думали, что мальчик посвятит свою жизнь сугубо служению Богу, и скорее всего в монашеском звании, и, когда он впоследствии женился, были весьма удивлены. В 1911 году Яков окончил Бежецкое духовное училище, в 1917-м – Тверскую духовную семинарию и в том же году поступил в Московскую духовную академию.
Яков успешно окончил первый курс академии, но в 1918 году, учась на втором курсе, столкнулся с непреодолимыми для себя трудностями – негде было жить и не было средств на покупку продуктов, и он вернулся в Бежецк, поселившись у сестры. Но он не терял надежды на продолжение образования и в 1919 году выслал в академию семестровое сочинение на тему «Христианская любовь и аскетизм». Вскоре, однако, всякая возможность на получение образования в академии была безбожными властями пресечена, и Яков Яковлевич поступил преподавателем в бежецкое реальное училище. Он проработал здесь два года и был уволен как сын священника и потому, что не скрывал своих взглядов – какой он видит окружающую жизнь. Преследования, увольнения и всякого рода гонения только укрепляют в человеке веру, дают духовный опыт и наглядно являют благие деяния милующей руки Божией. И во время гонений на Русскую Православную Церковь Яков Яковлевич твердо решил стать пастырем и в этом звании послужить своему народу. Незадолго перед принятием сана он женился на выпускнице епархиального училища, которая работала в советской школе учительницей. Став женой будущего священника, она потеряла все свое, и без того шаткое, материальное благополучие.
В 1923 году Яков Яковлевич был рукоположен во священника ко храму святой великомученицы Екатерины в селе Закрупье Бежецкого уезда, где он прослужил до 1930 года, когда переехал в Бежецк. Но в Бежецке вакантных священнических мест не было, и отец Иаков уехал в село Кириловское Максатихинского района, где прослужил два года. Затем открылась вакансия на место священника в Благовещенской церкви в селе Княжеве недалеко от Бежецка, и отец Иаков стал служить там. В Княжеве он служил до 1938 года. Здесь ему пришлось пережить непрекращающиеся гонения тридцатых годов. Там, где власти не арестовывали священника, они нарочито облагали его и его семью заведомо непосильными и вызывающе беззаконными налогами, вынуждая покинуть приход. Священникам в те годы приходилось тяжелее, чем их прихожанам-крестьянам.
1937 год
В 1937-1938 годах были арестованы, за единичными исключениями, все священники области. В Бежецке арест миновал только одного священника, которому исполнилось тогда семьдесят девять лет.
5 февраля 1938 года секретный сотрудник составил донесение в НКВД на отца Иакова:
— Бойков Яков Яковлевич, священник села Княжева, говорил следующее: «Какое угнетение видят наши граждане, это насилие над верующими! Конституция говорит совсем иное… а делают совсем по-другому; как духовенство, так и всех религиозных людей угнетают… мы, верующие, будем ждать того времени, когда наших коммунистов будут вычищать от православных людей, а самого Сталина, как худого подзаборного жителя, увезут в Грузию, откуда он и приехал, как антихрист, для угнетения всех верующих людей». Относительно выборов в Верховный Совет гражданин Бойков говорил следующее: «Прошли выборы, и для чего все это? Это только сами коммунисты опять выбрали себя, и как ни почитаешь газету, все только и пишут, что выбирали все, а на самом деле ложь. За границей над этими выборами только смеются… там также знают, что в Верховный Совет СССР прошли подонки общества, грабители и насильники, как мы всех коммунистов называем втайне».
Чаще всего такого рода «сведения» были выдумкой самого осведомителя, но во время массового террора их никогда не проверяли. Они тем и хороши были для НКВД, что не нужно было проверять их достоверность. Сотрудник НКВД даже и сам мог подсказать осведомителю, какого рода «сообщения» требовались. Через три дня после доноса был выписан ордер на арест священника.
В эти несколько лет перед арестом отец Иаков подолгу и усердно молился, чаще всего ночью. Затепливал перед иконами в святом углу лампады, раскрывал на аналое книгу и начинал молиться словами святых праведников и подвижников. В час ночи с 8-го на 9 февраля 1938 года раздался стук в дверь – это пришли сотрудники НКВД с понятыми – соседями, жившими в том же доме, производить обыск. Вся обстановка дома священника свидетельствовала, что ничего ценного они здесь не найдут. И сотрудник НКВД открыв крышку аналоя, лениво порылся в лежавших там церковных книгах, крышку закрыл, и на этом обыск закончился. Отец Иаков простился с женой и дочерью и в сопровождении конвоя покинул дом навсегда. Жена священника несколько раз ходила в тюрьму в Бежецке и хлопотала, чтобы дали свидание, но ей отказали.
После того как священник отверг все возводимые на него обвинения, были вызваны и допрошены «дежурные свидетели», в том числе и осведомители. Все следствие продолжалось два дня, 9-го и 10 февраля, и уже 10 февраля было составлено обвинительное заключение. 13 февраля 1938 года тройка НКВД приговорила священника к десяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь, и он был сослан в Екатеринбургскую область.
В Севураллаге он провёл большую часть своего заключения. Отец Иаков обладал от природы крепким здоровьем и первое время в лагере даже был ударником, то есть перевыполнял норму. Однако, скоро он подорвал своё здоровье и уже через несколько месяцев писал супруге: «Перевели меня в бригаду слабосильных. Ничего из этого не вышло. Потому что “слабосильным” предложили вместо лёгкой – ту же тяжёлую работу, а когда они отказались её выполнять, дали триста граммов хлеба и штрафной обед. Меня возвратили в прежнюю бригаду и, следовательно, на прежнюю работу: погрузку вагонов, окатку брёвен, работу на лесопилке и прочее». С тех пор отец Иаков непрестанно болел, но от тяжёлой работы его не освобождали. В конце первого года заключения он писал родным: «Летом я работал через силу, с большим напряжением и три раза болел, а зимой – совсем не работник. Поработаю самое большее дня три и потом заболеваю».
Вскоре началась война и условия жизни в Севураллаге стали ещё хуже. Больным теперь давали хлеба меньше трёхсот грамм, чем была нарушена старая лагерная поговорка: «Дальше солнца не загонят, меньше триста не дадут». Были случаи, когда в течение месяца не давали кроме хлеба больше ничего, даже баланды. При этом нужно было по-прежнему трудиться одиннадцать часов в день, на работу порой приходилось ходить за десять километров. Всё это привело к тому, что за два месяца войны большинство заключённых стали похожи на скелеты. Если до войны платформу со стройлесом грузили до обеда четыре человека, то сейчас её грузили сто человек в течение всего рабочего дня. Но питание узникам улучшали только в самых исключительных случаях. Например, в одном лагерном посёлке все заключённые с наступлением сумерек стали слепнуть. Это была болезнь «куриная слепота», возникающая от голода и недостатка витаминов А и В. Все вечерние работы пришлось остановить, потому что вслепую люди работать не могли. Чтобы исправить ситуацию, в лагере стали выдавать по сто грамм бараньей печени на человека. Через несколько дней зрение у заключённых восстановилось, и их вновь отправили на вечерние работы.
Отец Иаков Бойков в это время находился среди инвалидов, неспособных к общим работам. Таких почти не кормили. В мае 1942-го года из Севураллага был выделен Востураллаг. Сарапульский лагпункт, на котором находился отец Иаков, отошёл к новому лагерю. В этом лагере он и скончался от голода 19 апреля 43-го года в посёлке Сарапулка.
В Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской он прославен в 2000 году вместе со своим братом Иоанном Бойковым, который тоже был священником и мученически окончил свои дни в Вишерском лагере Пермского края.
Смотрите также:
Доклад игуменьи Домники (Коробейниковой) «Сии не убояшася темницы», посвященный новомученикам, принявшим смерть в уральском заточении, и одноименный фильм, созданный сестрами Александро-Невского Ново-Тихвинского монастыря, представленные в рамках X Всероссийской научно-богословской конференции «Церковь. Богословие. История».
