«На все аномалии в своей жизни я смотрю как на действия Божественного Промысла…»: 25 августа память священномученика Василия Инфантьева

Духовная семинария была учреждена в Уфе в 1800 году в качестве среднего духовного и одновременно педагогического учебного заведения. Кроме богословских дисциплин, в ней изучали математику, физику, гражданскую историю, различные языки (греческий, латинский, еврейский, чувашский, татарский, немецкий и французский), риторику, поэзию, естествознание, рисование. Кроме того, преподавались также медицина, логика, психология, педагогика, философские науки, право, сельское хозяйство, землемерие.

В целом Уфимская семинария давала достаточно глубокое образование. Примечательно, что большинство выпускников ее становились впоследствии одновременно священнослужителями и законоучителями в общеобразовательных и профессиональных учебных заведениях. Как отмечал на 100-летнем юбилее Уфимской семинарии преподаватель И. Г. Примогенов, «воспитанники семинарии, особенно из окончивших курс, более других удовлетворяют потребности школы»^[1].

Окончив Уфимскую духовную семинарию, Василий Иванович также всю свою жизнь связал с этими двумя сферами деятельности: священническим служением и преподавательским трудом. Женившись, он в декабре 1876 года был рукоположен Преосвященным Митрофаном, епископом Оренбургским и Уральским, в сан священника и направлен для служения к Петро-Павловской церкви села Петухово Челябинского уезда. С первых же дней отец Василий, кроме исполнения пастырских обязанностей, стал преподавать Закон Божий в Петуховском сельском училище, а также был назначен его попечителем. В 1878 году у отца Василия и его матушки Александры Капитоновны родилась первая дочь — Людмила.

В марте 1878 года отец Василий обратился с прошением к Преосвященному Митрофану о переводе его к Николаевской церкви села Таловского. Эта просьба была удовлетворена, и с того времени батюшка стал помощником настоятеля Никольского храма. Здесь он также был законоучителем, преподавая в Таловском сельском училище, и в декабре 1883 года за усердные труды получил свою первую награду — набедренник. В селе Таловском у него и матушки Александры родилось еще две дочери — Анна и Зинаида.

В 1884 году отец Василий стал настоятелем Куликовской Христорождественской церкви и также преподавал Закон Божий в сельском училище. Здесь у него родился сын Геннадий, который впоследствии, как и отец, стал священнослужителем. А через четыре года батюшка по собственному прошению был переведен в станицу Звериноголовскую, где прошли последующие шестнадцать лет его жизни.

Казачья крепость Звериноголовская, названная так по причиненайденных при ее строительстве останков большого зверя, была основана в середине XVIII века для обороны границ России с Азией и освоения края. Основным ее населением являлось казачество. Позже она стала станицей, в которой к началу ХХ века проживало уже около четырех с половиной тысяч человек.

Одной из первых крепостных построек была деревянная церковь в честь святителя Николая Чудотворца, а в начале XIX столетия на ее месте был построен каменный трехпрестольный храм в честь Воздвижения Креста Господня. Храм этот обнесли изящной каменной оградой с железными решетками. В 1840-х годах в станице была сооружена новая деревянная церковь во имя святителя Николая, с колокольней. Утварью и ризницей для нее пользовались от главной Крестовоздвиженской церкви. Вообще, казачество отличалось набожностью и приверженностью к Православию. В станице регулярно отмечались все православные праздники, причем особенно почитались день Казанской иконы Божией Матери и храмовый праздник Воздвижения Креста Господня. К священству отношение было уважительное.

Сыновья местных жителей имели возможность получать образование. В то время как, например, в Кургане и Челябинске еще совсем не было школ и детей обучали дьячки, в Звериноголовской станице была устроена гарнизонная школа, а в 1798 году открыто военно-кантонистское училище^[2], в котором обучались мальчики и юноши Курганского и Челябинского уездов. В 1843 году в станице стали действовать также мужская и женская школы, преобразованные в 1880-х годах в двухклассные училища.

Переехав в станицу Звериноголовскую, отец Василий, как и во всех прежних местах своего служения, начал преподавать Закон Божий — он был законоучителем в школе грамоты, а затем стал ее заведующим. Во внимание к его неустанной преподавательской деятельности в 1886 году он был удостоен благодарности попечителя Оренбургского учебного округа. С 1888 года в течение шестнадцати лет батюшка являлся членом Попечительского совета по 34-му Благочинию.

После сына Геннадия в семье Инфантьевых родилось еще двое детей: Сергей в 1886 году и Елена в 1893-м. Своим детям отец Василий старался дать хорошее образование: Сергей проходил курс обучения в Санкт-Петербургском университете, а Елена обучалась в Шадринской женской гимназии.

В 1891 году произошло одно из самых знаменательных событий в жизни станицы, которое, вероятно, произвело глубокое впечатление и на отца Василия. Во время путешествия на Дальний Восток и Японию через станицу проезжал Наследник престола и Августейший Атаман всех казачьих войск — будущий Император Николай II. К приезду Цесаревича на площади была устроена украшенная деревянная арка, названная «Царскими вратами», по обеим сторонам которой были установлены две старинные чугунные пушки. Согласно обычаям того времени, духовенство должно было встречать представителей Дома Романовых колокольным звоном, в полном праздничном облачении, со святым крестом, иконами и хоругвями.

Казаки провожали Наследника из станицы до самой границы войсковой земли. Дорога, по которой проезжал Цесаревич, стала с тех пор называться Царской.

С 1891 по 1896 год отец Василий исполнял должность духовного следователя по 19-му Благочинию Оренбургской епархии. В это время в его обязанности входило, кроме пастырской и преподавательской деятельности, наблюдение за исправностью поведения духовенства в подведомственном ему округе, расследование неблаговидных и предосудительных поступков со стороны священно- и церковнослужителей, своевременное информирование об этом священноначалия и тому подобное. Очевидно, что на эту должность старались назначать только самых благонадежных и ревностных священнослужителей, отличавшихся при этом знанием церковных канонов и рассудительностью.

Видимо, в этот период во всей полноте проявилось усердие отца Василия к исполнению возлагаемых на него церковных послушаний, так как в мае 1896 года он был назначен членом Епархиального благочиннического совета. Нужно отметить, что согласно постановлениям Святейшего Синода «для ближайшего и бдительного наблюдения за священнослужителями» Преосвященные должны были назначать благочинных «по личному внимательному архипастырскому своему выбору из беспорочных, опытных, усердных и наиболее деятельных… протоиереев и священников, преимуществующих сверх того перед другими основательностью в суждении и назидательным поведением»^[3]. Избрание отца Василия Инфантьева в благочиннический совет, несомненно, свидетельствовало о доверии, которым он пользовался со стороны Преосвященного. В этой должности батюшка состоял вплоть до перевода его в Екатеринбургскую епархию в 1904 году. За период служения отца Василия в Оренбургской епархии священноначалие неоднократно отмечало его заслуги высокими наградами: он дважды был удостоен благословения Святейшего Синода, два раза получал благословение Архипастыря, а в 1894 году его наградили фиолетовой скуфьей. В мае 1896 года он был избран депутатом на Челябинский духовно-училищный окружной съезд.

В январе 1904 года отец Василий Инфантьев перешел для служения в Екатеринбургскую епархию и был определен к Покровской церкви Нижне-Баранчинского завода Верхотурского уезда. В этом поселении, насчитывавшем более четырех тысяч жителей, жило множество старообрядцев и сектантов, среди которых больше половины составляли субботники, секта которых еще называлась «одесным братством» или «Сионской вестью». Основателем этой секты в Верхотурском уезде явился в середине XIX столетия некий артиллерийский капитан Н. С. Ильин, считавший сам себя избранником Божиим. Будучи заключен за свою ересь в Соловецкий монастырь, он многих монахов склонил в основанную им секту. Так, некоторые насельники Соловецкой обители оставили ее, а один послушник даже ушел с Соловков на Урал, где женился на дочери субботника.

Отец Василий сразу же по приезде в Нижне-Баранчинский завод был назначен заведующим и законоучителем церковно-приходской школы, а чуть позже получил еще должность законоучителя в Нижне-Баранчинских земском и министерском училищах. Естественно, что он, как преподаватель Закона Божия, должен был особое внимание уделять тому, чтобы разъяснить ученикам все заблуждения субботников и самого основателя секты Н. С. Ильина. В уважение к трудам и заслугам отца Василия в апреле 1904 года он был удостоен еще одной награды — камилавки.

С конца 1904 года по 1909 год отец Василий служил в Васильевской церкви села Лебяжского Шадринского уезда, где состоял заведующим и законоучителем Якшинской школы грамоты и законоучителем Лебяжского земского училища.

Указом епископа Екатеринбургского и Ирбитского Владимира от 7 августа 1909 года батюшка был переведен на настоятельское место в Свято-Троицкой церкви села Мехонского Шадринского уезда, с назначением одновременно и на должность благочинного 2-го округа. С ноября того же года он стал преподавать Закон Божий в Мехонском четырехклассном училище. В характеристике, которая была дана ему инспектором училища, говорилось, что он заслужил «не только отличную аттестацию своим отношением к делу, но уважение и любовь учащих и учащихся»^[4]. Подобный же высокий отзыв был дан о батюшке в 1911 году благочинным: «Поведения отлично хорошего»^[5].

В период служения в селе Мехонском отца Василия постигло тяжелое искушение. Было ему в то время уже пятьдесят шесть лет. Вся прошедшая жизнь его являлась единым служением Богу и ближним, была исполнена трудов и молитв. Опытный пастырь, уже более тридцати лет предстоявший престолу Господню, активный церковный деятель, неоднократно удостаивавшийся наград от священноначалия и не имевший церковных взысканий, ревностный наставник юношества, обладавший неординарными преподавательскими способностями, — таким был отец Василий к моменту назначения его на настоятельскую должность к Мехонской церкви. Жизнь его внешне проходила почти безоблачно. Но «Господь кого любит, кого приемлет, — пишет святитель Игнатий (Брянчанинов), — того бьет и наказует, а потом избавляет от скорби. Без искушения приблизиться к Богу невозможно»^[6]. Попустил Господь тяжкое испытание и для отца Василия.

Бывший настоятель Свято-Троицкой церкви отец В., в то время уже находившийся под запрещением, загорелся против него завистью и сильнейшей ненавистью. В течение первых двух лет служения отца Василия Инфантьева на Мехонском приходе на него при прямом или косвенном участии бывшего настоятеля было подано более десяти доносов в Духовную Консисторию. Не добившись успеха, отец В. решился на крайний шаг. Он склонил близко ему знакомую учительницу Мехонского училища оклеветать священника в зазорном поведении по отношению к ней. Сама она была известна в селе своей безнравственностью и безответственным отношением к преподавательским обязанностям. Инспектор училища чуть позже писал о ней так: «Нагло щеголяя своим безнравственным поведением, г[оспожа] Д. принудила меня об этом сообщить в Дирекцию народных училищ. Есть факты, которые давали возможность крестьянам, даже в моем присутствии, делать едкие замечания по адресу г[оспожи] Д.»^[7]. В июне 1911 года она подала жалобу на имя Преосвященного Митрофана, где указывала на некоторые слова и действия отца Василия, не соответствовавшие его званию, которые якобы имели место в отношении нее. В ходе расследования, которое продолжалось в течение десяти месяцев, все эти обвинения признали ложными, отцу Василию были даны свидетелями высокие характеристики. Так, например, диакон Александр Тимофеев свидетельствовал: «Священник Василий Инфантьев — человек миролюбивый, учитель, пользуется уважением причта и прихожан, ничего предосудительного в частной жизни [я за ним] не замечал…»^[8]. Таковы же были показания и других свидетелей, которые в особенности отмечали простодушие, справедливость, правдивость и трудолюбие отца Василия. Высоко оценивали односельчане и деятельность отца Василия как настоятеля Свято-Троицкой церкви. Они говорили о том, что, благодаря его ревности и усердию, среди членов причта прекратилось пьянство, которому они были подвержены прежде, а прихожане и сами священно- и церковнослужители стали с большим благоговением вести себя в храме. Упомянули они и о том, что священник являлся хорошим проповедником и проводил с прихожанами специальные беседы, в особенности призывая их к усердному поминовению усопших. «О[тец] Инфантьев — человек прямой и не любит льстить, и лучшего пастыря я не желал бы», — сказал один из свидетелей по этому делу^[9].

Но испытания отца Василия на этом не закончились: дело его было послано следователем в марте 1912 года на рассмотрение в Духовную Консисторию, где о нем «забыли» — в течение года и четырех месяцев батюшке пришлось находиться в томительном состоянии неизвестности и терпеть самые гнусные подозрения, падавшие на него в результате клеветы. Это «весьма угнетает меня», — писал он в июле 1913 года в прошении на имя Преосвященного^[10]. Лишь 9 августа 1913 года последовало решение Духовной Консистории по делу священника. В документе говорилось, что «изложенные в жалобе на о[тца] Инфантьева обвинения представляют собою вымысел… и должны быть признаны недобросовестными. <…> Священника церкви Мехонского села Инфантьева, на основании п. I ст. 771 Уст. Угол. Суд., считать свободным от ответственности…»^[11]. Двухлетний процесс над батюшкой закончился полным его оправданием.

«Для благодушного и мужественного перенесения скорбей должно иметь веру, то есть веровать, что всякая скорбь приходит к нам не без попущения Божия. Если влас главы нашей не падает без воли Отца Небесного, тем более без воли Его не может случиться с нами что-либо важнейшее…», — писал святитель Игнатий (Брянчанинов)^[12]. Такое настроение, вероятно, имел в то время и отец Василий. Еще в 1911 году, после получения неожиданного известия о ложном доносе на него, отец Василий писал Преосвященному: «На все аномалии в своей жизни я смотрю как на действия Божественного Промысла, устрояющего мое благополучие известными Ему путями…»^[13]. Все последовавшие затем испытания батюшка старался перенести с истинным терпением и преданностью воле Божией, хотя и не отказывался от защиты своего честного имени.

После этих событий отец Василий еще в течение нескольких лет оставался настоятелем Мехонской церкви, а в январе 1916 года был переведен к храму во имя святителя Димитрия Солунского в селе Таушканском Камышловского уезда.

Село это расположено около небольшого озерка Таушканского, от которого и получило свое наименование. Первый деревянный храм в честь святителя Димитрия Солунского был перевезен сюда в середине XIX столетия из села Курьинского. Однако во время пожара он сгорел, и в 1893 году был построен новый, уже каменный, храм, освященный во имя того же святого. В начале ХХ века в селе действовало земское начальное училище, а в приписанной к селу деревне Талице — школа грамоты. Приход Димитриевского храма составлял более двух тысяч человек.

Димитриевский храм был последним, в котором совершал свое служение отец Василий Инфантьев: прошло чуть более года после его назначения, когда началась трагическая смута революции, а затем и гражданской войны.

Летом 1918 года Урал оказался в районе боевых действий. Начавшееся в мае 1918 года выступление Чехословацкого корпуса крайне обострило военную обстановку. Кроме того, на Урале во многих местах прошли крестьянские антисоветские восстания.

Плохо вооруженные и обученные, не имеющие представле­ния о том, как действовать в бою, как обращаться с оружием, добровольцы формировавшейся Красной армии стали повсеместно отступать перед частями белых войск. Так, например, окружной военный комиссар С. А. Анучин, докладывая на заседании Екатеринбургского совета о положении на фронте, сообщал, что «добровольцы сильны [лишь] своим энтузиазмом. Половина из них не умеет обращаться с винтовкой. Поэтому приходится не воевать, а заниматься обу­чением. Начальниками отрядов назначены бывшие солдаты, которые хорошо подготовлены политически, но плохо справля­ются со своими командирскими обязанностями»^[14].

12/25 июля белые вступили в Екатеринбург.

Тяжелые бои разгорелись в районе Ирбитских Вершин, станции Егоршино и под Алапаевском, где формировались части Восточной дивизии Красной армии Г. И. Овчинникова. В состав этой дивизии входил 4-й Уральский стрелковый полк, сформированный в Шадринске. В начале августа этот полк занял позицию деревня Елкина — Ирбитские Вершины и станция Антрацит.

«Невеселую картину представляли из себя как д[еревня] Елкина, так и Ирбитские Вершины, — много лет спустя писал в своих воспоминаниях один из красноармейцев. — Все как будто вымерли. Бόльшая часть местного населения эвакуировалась с белыми, часть по-разбежалась по полям, и только через несколько дней начала возвращаться. Все более зажиточные бежали, из них многие вступили добровольцами к белым»^[15].

В эти дни в штабе полка было получено сообщение о том, что в селе Таушканском, расположенном в двадцати верстах от деревни Елкиной, рано утром все члены Волостного совета во главе с председателем были захвачены и убиты несколькими вооруженными казаками и кулаками из местных жителей, с которыми вместе будто бы был священник. Ночью 1-й батальон полка выступил в село Таушканское.

«Вот уж и село Таушканское, — описывал красноармеец. — Ничто, по видимому, не выдавало близкого нашего присутствия. Тихо было в селе. Лишь слышно, как перекликнулись петухи, залаяла где-то собака, прокричала утка, и опять тихо.

Кольцом обложили мы село и, приблизившись на близкое расстояние, бросились на ура.

Не ожидавший нас небольшой конный отряд всполошился и беспорядочно начал обстреливаться, но вскоре, севши на коней, поспешил скрыться. Остался один лишь священник… которого мы вскоре и разыскали. Как сейчас помню высокую прямую фигуру этого человека с головой, убеленной сединами. Это был тип библейского праотца Авраама. На все вопросы он не давал положительных ответов и упорно отмалчивался»^[16]. Красные обвинили отца Василия Инфантьева в причастности к набегу на Волостной совет села Таушканского и в расправе с его членами. Всю свою злобу за убийство «товарищей» они выместили на 64-летнем священнике: тогда же, в ночь на 12/25 августа, он был зверски замучен красноармейцами. Смерть отец Василий принял, как и подобает христианину, мужественно и смиренно.

Больше недели хозяйничали красные в селе, ежедневно отбивая «яростные атаки белогвардейцев»^[17], после чего батальону было приказано срочно вернуться к деревне Елкиной. «Вернувшись в веселом настроении духа, — писал позже очевидец событий, — долго не спали красноармейцы, долго слышались шутки, смех и веселые залихватские песни под гармонику»^[18]. Жестокое убийство невинного священника казалось им справедливой местью «кровожадным зверям»^[19], как называли они белогвардейцев.

Вероятно, только после вступления в село белых тело священника было предано христианскому погребению^[20].

В 2002 году священномученик Василий Инфантьев прославлен в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской от Екатеринбургской епархии; в 2010 году — в Соборе Екатеринбургских святых.

Источники

ГАСО. Ф. 6. Оп. 4. Д. 284.

Помянник 1919 года. ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 16854. Л. 50.

ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 2. Д. 208; Ф. 76. Оп. 1. Д. 780.

Аминов Т. М. Становление и развитие системы профессионального образования в Башкирии (начало XVII века — до 1917 года): автореф. дис. … д-ра пед. наук. / Башкир. гос. пед. ун-т им. М. Акмуллы. Уфа, 2006.

Дублённых В. В. Вооруженные формирования Урала периода гражданской войны. Исторические справки. Екатеринбург, 2002.

Жития святых Екатеринбургской епархии. — Екатеринбург: Издательский отдел Екатеринбургской епархии, 2008.

История Курганской области. Курган, 2001. Т. 6.

Приходы и церкви Екатеринбургской епархии. Екатеринбург: Братство святого праведного Симеона, Верхотурского чудотворца, 1902.

Сборник действующих и руководственных церковных и церковно-гражданских постановлений по ведомству православного исповедания / сост. Т. Барсов. Спб., 1885. Т. I.

Справочная книжка Екатеринбургской епархии на 1904 год. Екатеринбург, 1904.

Справочная книжка Екатеринбургской епархии на 1915 год. Екатеринбург, 1915.

Столетний юбилей Уфимской духовной семинарии. Уфа, 1901.

Екатеринбургские епархиальные ведомости. 1904. № 24; 1909. № 31; 1910. № 23; 1911. № 11.

На фото: церковь Димитрия Солунского в с. Таушканском – последнее место служения священномученика Василия

По материалам епархиальной комиссии по канонизации святых