На беспрецедентное по своим масштабам торжество, посвященное важному моменту истории религиозной свободы, на родину римского императора Константина, в 313 году подписавшего эдикт, съедутся делегации православных Церквей, возглавляемые Патриархом Константинопольским Варфоломеем I, Патриархом Иерусалимским Феофилом, Патриархом Московским Кириллом и архиепископом Кипрским Хризостомом.
Как сообщает официальный веб-сайт Сербской православной церкви, Ниш и вся Сербия в эти дни станут «центром мирового христианства».
МИЛАНСКИЙ ЭДИКТ И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ
Миланский эдикт 313 года принадлежит к числу выдающихся по своей важности и значению явлений не только в церковной, но и в мировой истории.
Издание этого акта Константином Великим внесло коренные изменения в мир религиозных отношений греко-римского государства и вместе с тем отмечало начало новой эры в развитии общечеловеческой культуры. Объявив жестоко гонимую ранее религию креста свободной и равноправной со всеми другими древними культами, эдикт тем самым открывал путь для неизбежного торжества высочайших христианских принципов над устаревшими и мертвыми языческими верованиями и широкого воздействия этих принципов на все стороны жизни.
Великое учение Христа с его проповедью любви к ближнему, с его протестом против имущественного и национального неравенства, с его заповедью мира и братского союза между людьми решительно опрокидывало вековые представления языческого общества и подрывало самые устои рабовладельческих порядков, чем и объясняется ненависть к новой религии со стороны деспотического римского государства в первые века христианства.
Несомненно, богооткровенное христианское учение — по его внутренней силе — рано или поздно одержало бы победу над язычеством, если бы император Константин в свое время и не выступил его поборником. Но Константин своим Миланским актом и всей дальнейшей деятельностью ускорил, так сказать, нормальный ход истории и навсегда связал свое имя с фактом окончательного торжества христианской религии в языческом дотоле мире.
Главное в Миланском эдикте: язычество потеряло статус государственной религии
Самым существенным новшеством эдикта было не прекращение гонений на христиан, а признание всех религий Империи равными в правах. Лактанций в сочинении «О смерти гонителей» цитирует документ: «Мы даруем и христианам, и всем прочим возможность свободно следовать той религии, какую кто пожелает, с тем, чтобы божественность, какая б то ни была на небесном престоле, могла бы пребывать в благосклонности и милости к нам и всем тем, кто находится под нашей властью. Поэтому мы решили хорошо и самым взвешенным образом обдумать это мероприятие, поскольку сочли вообще никому ни отказывать в возможностях, обратил ли кто свой разум к христианскому обряду или же посвятил его той религии, какую он счел наиболее подходящей для себя, чтобы вышнее божество, чей культ мы соблюдаем душой и сердцем, могло бы оказывать нам обычные благосклонность и одобрение во всем».
«Сим Победиши»
Дошедшие до нашего времени литературные памятники как христианского, так и языческого происхождения позволяют заключить, что до 312 года Константин оставался язычником.
Однако великий религиозный вопрос времени уже тогда сильно занимал его мысль. В душе его происходила борьба старых языческих и новых христианских представлений, и неизвестно, долго ли он оставался бы в колеблющемся положении, если бы не трудные и грозные обстоятельства, с одной стороны, и чудесная божественная помощь, с другой. В 312 году Константин предпринял военный поход против римского императора Максентия. Он выступил с незначительным войском против гораздо сильнейшего противника. Приближенные к Константину лица считали предприятие его совершенно почти безнадежным. Обратились к языческим гаруспициям; предзнаменования получились неблагоприятные. Это еще более увеличило общую тревогу. Несмотря на это, Константин не отменил похода и решил стать под защиту Бога христиан. Подробное описание данного события имеется у Евсевия в Vita Constantini [1].
«Уразумев, что ему нужна помощь выше воинских средств, — говорит Евсевий, — Константин для отражения злоумышленных и чародейских хитростей, которыми любил пользоваться тиран (Максентий), искал помощи Божией… Поэтому стал думать, какого Бога должно бы призвать себе на помощь. Когда он размышлял об этом, ему пришло на память, что прежние очень многие державные лица, возложив свои надежды па многих богов и служа им жертвами и дарами, были вводимы в обман льстивыми оракулами, обольщались благоприятными предсказаниями и оканчивали свое дело неблагоприятно». Счастливое управление его отца, дружески настроенного по отношению к христианам, и «постыдный конец» гонителей христианства указывали ему, где искать истинного Бога. Но только чудесное знамение положило конец его колебаниям. «После полудня, когда день уже склонялся к вечеру, Константин собственными главами увидел на небе сложившееся из света и лежавшее выше солнца знамение креста с надписью: «Сим побеждай». Это зрелище объяло ужасом как его самого, так и всю свиту. Константин, однако, находился в недоумении и говорил сам себе: что значило бы такое явление. Когда он думал таким образом и много размышлял, наступила ночь. Тогда во сне явился ему Христос с показанным на небе знамением и повелел, сделав знамя, подобное показанному на небе, употреблять его для защиты от нападения врагов». Константин, поднявшись от сна, собрал мастеров, умевших делать драгоценные вещи, и приказал им приготовить знамя, сходное с виденным им. Это — известное labarum, представляющее собой длинное копье с поперечной реей, образующей с копием знак креста, и с монограммой наверху копья из начальных букв имени Христа X и Р, окруженной венком из драгоценных камней и золота. Эту монограмму Константин стал носить и на своем шлеме.
28 октября 312 года Константин наголову разбил своего противника— Максентия у Мульвийского моста, торжественно вступил в Рим, где сенат соорудил в его честь триумфальную арку, и рядом своих распоряжений скоро обнаружил тот религиозный перелом, какой произошел в нем. Когда жители Рима воздвигли на самом людном месте вечного города статую нового императора, то он повелел утвердить в руке своего изображения копье, увенчанное крестом, и сделал надпись: «Этим спасительным знамением, истинным доказательством мужества, я освободил ваш город от ига тирана и, по освобождении его, возвратил римскому народу и сенату прежний блеск и знаменитость».
Таковы были обстоятельства и таково религиозное настроение Константина, когда он, прибыв в январе 313 года в Милан (Медиолан), издал вместе с Ликинием знаменитый Миланский эдикт, который сохранился сполна в греческом переводе у Евсевия [2] и в отрывках на латинском языке у Лактанция [3].
Текст Миланского эдикта
Основные положения эдикта следующие: «Когда мы прибыли благополучно в Медиолан, я — Константин Август и я — Ликиний Август, и подвергли обсуждению все, что относилось к общественной пользе и благополучию, то в ряду прочего, что казалось нам для многих людей полезным, в особенности признали мы нужным сделать постановление, направленное к поддержанию страха и благоговения к Божеству, именно, даровать и христианам и всем свободу следовать той религии, какой каждый пожелает, дабы находящееся на небесах Божество могло быть милостиво и благосклонно к нам и ко всем, находящимся под нашею властию».
«Итак, мы положили, чтобы решительно ни у кого не отрицалась возможность отдать свой ум христианскому Богопочитанию или той религии, какую каждый считает наиболее подходящей для него».
«Мы предоставили христианам свободную и полную возможность чтить свою религию. Так как это предоставлено нами им (христианам), то подобным же образом и другим дается полная и свободная возможность соблюдать свою религию, чтобы каждый имел свободное право почитать то, что изберет».
«Это установлено нами для того, чтобы не казалось, что нами унижается какая-либо религия». В дальнейшем Миланский эдикт повелевает, чтобы христианам были возвращены те места, в которых раньше они привыкли собираться для богослужения, но которые в последнее гонение были конфискованы и перешли в руки частных лиц через покупку у казны или у кого другого. Лишающимся теперь их частным владельцам предоставляется право обращаться за вознаграждением к правительству. То же постановляется о другом имуществе, составлявшем собственность не отдельных христиан, а их обществ или церквей (corpus christianorum).
Сущность Эдикта
Как видно из содержания Миланского закона, сущность его заключалась в том, что этим законом, в противоположность прежнему стесненному и бесправному положению христиан, за ними признавалось, если не какое-либо преимущество перед последователями других религий, то, во всяком случае, полная религиозная свобода и право считаться юридически легальной корпорацией.
Отсюда понятным становится историческое значение Миланского эдикта, положившего конец бесправному положению христиан. С объявлением религиозной свободы и признанием христианских общин за юридические лица создавалось совершенно новое в юридическом отношении положение для христианства. Для самого государства объявляемая теперь религиозная свобода в смысле вполне свободного выбора подданными религии по собственному желанию являлась совершенно новым фактом и по идее должна была означать полное отречение от прежних взглядов, лежавших в основе религиозной политики. Религии вне компетенции государственной власти не знали представители античных воззрений. Теперь сами правители государства в законодательном акте, с особой выразительностью, предоставляют полную свободу каждому следовать той религии, какую кто найдет лучшею для себя.
Таким образом Миланский эдикт не давал христианству каких-либо преимуществ, а лишь ставил новую религию в равное положение с язычеством в отношении к свободе. Такое понимание Миланского эдикта ни в коей мере не умаляет его великого исторического значения. В гонко продуманной системе паритета христианской религии с языческими культами, установленного Миланским актом, сказалась мудрая политика первого христианского императора, который вынужден был считаться с внушительной силой язычников, составлявших 4/5 населения империй. При всей личной благосклонности к религии Христа и неприязни к язычеству Константин не считал нужным вводить какие-либо ограничения в отношении последнего в интересах общественного спокойствия. Язычникам предоставлена была свобода совершать свои обряды, и даже жрецы языческой религии продолжали получать содержание от государства.
Несомненно, однако, то, что Константин был далек от мысли создать государство безрелигиозное или толерантное. Идея бесконфессионального государства была чужда древности.
«Он чествовал Христа со всею решимостью и пред всеми»
Основною задачею религиозной политики Константина в сущности была — на место старой языческой религии, с которой находилось раньше в столь тесной связи государство и которую оно поддерживало, поставить христианство. И если Миланский акт 313 г., при всем своем значении, не ставил еще христианство de jure в какое-либо особо привилегированное положение, то фактически, в лице первого христианского государя, государство уже тогда вступило в союз с Церковью. Об этом свидетельствует вся последующая религиозная политика Константина, которая прекрасно характеризуется словами Евсевия: «Он чествовал Христа со всею решимостью и пред всеми» [4].
Вполне понятно, что, открывая широкий простор для деятельности Церкви, государство и само должно было подвергаться благотворному воздействию христианских начал. Влияние христианских идей отразилось прежде всего в законодательстве эпохи и в скорейшем осуществлении на Практике принципов гуманности. В уголовном праве влияние христианства сказалось в запрещении клеймения, в осуждении кровавых игр цирка и в запрещении смертной казни. В семейном праве введены были строгие законы против выбрасывания и продажи детей. Во время церковных праздников разрешалось отпускать рабов на волю, причем раб, отпущенный в церковном собрании, становился равноправным гражданином [5].
В общем, Миланский эдикт 313 года является исключительным по своему значению актом, ознаменовавшим разрыв с прошедшим, как бы сто ни было привлекательно для консервативных умов, и открывшим новую эпоху для торжества великих христианских идей. Поэтому как самый акт, так и имя издавшего его законодателя навсегда останутся памятными для каждого христианина.
[1] Historia ecclesiastics, IX, 9. Vita Constantini, II, 27—29.
[2] Historia ecclesiastica, X, 5.
[3] De mortibus persecutorum. Migne, Patr. lat., t. VII, col. 267—270.
[4] Vita Constantini, III, 2. Migne, Patr. gr.
[5] В. В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви, III, 103—138.
Материал подготовлен по публикациям на Богослов.ру, Нескучный сад.ру и статье А. Иванова
